О состоянии духовной революции в России. К научно-историческому решению Центральной Проблемы Исторической Безопасности Российской Федерации

ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ
ПСИХОПАТОЛОГИИ БЕЗДУХОВНОСТИ
НАУЧНОГО РАЗУМА

«История, можно сказать, – общее достояние
и общее дело, за которое следует всем краснеть»
Михаил Зощенко

     Эти слова сказаны участником первой мировой войны, заставившей Россию краснеть в гражданской войне. Нелишне вспомнить эти слова, обращаясь и к более глубоким пластам истории, к истории духовной болезни научного разума. Невозможно без чувства боли, смущения и стыда листать все страницы психопатологии нашего развития, особенно больно затрагивать историю духовной болезни родной Матери научного разума – Христианской Церкви. Но без осознания истоков болезни исцеление будет невозможно.

      В первой главе, в разделе, напоминавшем о психическом комплексе атеизма, уже говорилось, что психопатология бездуховности, которую мы обнаруживаем в научном разуме, вызвана не атеизмом, а формой включения научного разума в систему власти и управления. Эта форма включения настолько противоречит природе человеческого разума, что в каждом политическом решении, принятом на основе научных рекомендаций, в каждом шаге, обусловленном нашим научным образованием, совершается элементарный акт бессознательного отделения человеческого разума от человеческого духа. Поэтому нам необходимо выявить корни патологии такого включения науки в систему власти и управления. По естественным причинам их следует искать в том периоде истории, когда научный разум только пробуждался, когда начинал формироваться в качестве самостоятельного социального института.
     Искать корни психопатологии бездуховности научного разума в мировоззренческих противоречиях, разделявших взгляды представителей духовенства и науки, бесполезно. Источником этих противоречий всегда является неполнота религиозного или научного знания конкретных лиц, поэтому конфликты церковного священноначалия с подвижниками науки являют собой плод взаимного непонимания сторон. Документальные памятники этих конфликтов не могут раскрыть психопатологию интересующего нас раскола, они лишь свидетельствуют о том, что такой раскол возник и даёт о себе знать.
      Корни психопатологии научного разума скрываются в конкретных исторических отношениях, возникавших в обществе в связи с появлением и развитием науки, как нового субъекта социальной истории. Патология этих отношений – горький плод исторических грехов, в которых только в последнее время начала каяться Римская Католическая Церковь.

Покаянием в собственных исторических грехах, Католическая Церковь даёт человеческому разуму наглядный пример нравственного возвышения, без которого невозможно усвоение уроков Истории. Католическая Церковь даёт человеческому роду возможность осознать необходимость радикального изменения отношения каждого человека к Истории, даёт возможность понять Историю, как естественную форму человеческого существования, которая творится нашими решениями и нашими поступками. Покаяние Римской Католической Церкви в исторических грехах открывает человечеству реальный путь спасения. Это самое выдающееся событие в духовной истории человечества, и оно уже неразрывно связано с именем Верховного Понтифика Иоанна Павла II.

1. О грехопадении Римской Католической Церкви.

Задаваясь вопросом о причинах хронической психопатологии бездуховности научного разума, не следует забывать, что научный разум формировался в грехе фундаментального раскола христианства на два основных направления духовной эволюции – католицизм и православие. Младенческий период научного разума, проходивший в неблагополучной обстановке этого духовного раскола, к сожалению, не ограничился формированием психического комплекса «научного атеизма». Раскол Христианской Церкви был той исторической предпосылкой, которая привела Римскую Католическую Церковь к способности на акт чудовищного надругательства и насилия над совершенно наивным и беззащитным научным разумом.
Общехристианский раскол наихудшим образом сказался на развитии Римской Католической Церкви. Он сформировал устойчивое притязание церковной власти на осуществление противоестественных для неё функций политической власти. Адаптация духовной власти к политическим функциям автоматически ущемляла развитие присущих Церкви материнских начал и формировала у неё мужеподобие, свойственное светской власти. Мужеподобие светской власти естественно, поскольку политическая власть произошла из социальных функций войны, функций насилия. Но для Церкви это было патологическим отклонением от нормального развития, что и привело к психопатологии в организации, так называемого, «сексуального статуса"[124] Римской Католической Церкви. Речь, разумеется, идёт не о сексуальных извращениях в поведении отдельных священников, о которых в последнее время много говорят в Соединённых Штатах и Европе, в связи с судебным преследованием священнослужителей, изобличённых в педофилии. Хотя надо признать, что эти индивидуальные поведенческие извращения не могут не иметь связи с принципами церковного устройства. Я веду речь о психопатологии в сексуальном комплексе именно церковной организации, а не в психической организации её служителей. Отмеченная особенность исторического развития Римской Католической Церкви предопределила проявления её садизма, вообще, и, в частности, 17 февраля 1600 года в акте насилия над революционером научной мысли Джордано Бруно, который заживо был сожжен на Площади Цветов в Риме. Костром, ликвидировавшим светильник разума этой уникальной личности, Римская Католическая Церковь возвела насилие над научным разумом в духовно освящённую норму на многие столетия вперёд.

Так, духовный раскол внутри самой Христианской Церкви привел к социальному расколу между человеческим духом и народившимся научным человеческим разумом. Это произошло в противоречие природному единству и взаимосвязи творческой силы науки с животворящей силой человеческого духа. Актом церковного садизма дальнейшее развитие интеллектуальных сил науки было брошено на произвол судьбы. Стоит ли после этого удивляться, что научный разум попал под опеку светской власти, что возрастал только в качестве придатка промышленности? Стоит ли удивляться, что пороки в развитии мирового духа нашли своё прямое продолжение в нравственных пороках развития научного разума, многократно усиливающего пороки мирового духа?
Признавая историческую миссию Римской Католической Церкви, её роль в нашем духовном и интеллектуальном развитии, нельзя не признавать её ответственность за духовную кастрацию науки, за раннюю психопатологию в развитии научного разума. Но я не буду далее углублять эту тему, чтобы не превращать Памятную Записку в слишком объёмное научно-историческое исследование или в подобие богословского трактата. Думаю, что достаточно просто назвать трагедию конфликта науки и Церкви трагедией взаимно не признанного духовного родства. Эта трагедия является источником пагубных для человеческого рода мировых последствий, и первым таким последствием является грехопадение самой мировой науки.

Грехопадение мировой науки относится к середине ХIХ века. Вполне естественно, что 250 лет прошедшие после сожжения Джордано Бруно, были насыщены множеством открытий. В познании окружающего мира научный разум переходил от далёких предметов астрономии, волновавших Коперника, Джордано Бруно и Галилея, к постижению настолько близких предметов, что к концу XVII века, благодаря пытливому уму и умелым рукам голландского торговца мануфактурой Левенгука, человеческому зрению открылся целый мир ранее невидимых микроскопических живых существ. Взглянуть на этот удивительный мир в 1698 году к Левенгуку приезжал и русский царь Пётр I. В познании явлений природы были и другие заметные успехи. Однако в постижении человеческой Истории научный разум особыми успехами не блистал, и только в середине ХIХ века, именно на этом фронте самопознания человеческой сущности, вспыхнул интеллектуально-нравственный конфликт, в котором научное сообщество проявило себя как духовно обделённое, брошенное дитя Церкви.
Произошло это, когда неожиданно возник феномен научного братства Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Это антропологическое явление интеллектуального родства людей, образующего органическое для Homo sapiens единство индивидов, было настолько неожиданным для научного сообщества, что реакция «естествоиспытателей» природы на научный способ жизни и плоды этого объединения подвижников науки оказалась, мягко говоря, не научной. После восемнадцати столетий приверженности народов Европы Христианству, вдруг выяснилось, что научное сообщество – элита человеческого разума, лишена элементарной способности руководствоваться нормами христианской любви, даже в отношении к себе подобным. Хранимый Церковью нравственный долг «прозревать образ Божий и пытаться проявлять этот сокровенный свет души»[125] в каждом человеческом существе не был усвоен научным сообществом, не стал элементом его духовной культуры.

     Так же, как Римская Католическая Церковь проявила болезненную реакцию, усмотрев опасную революционность в мысли своего сына (Джордано Бруно), так и мировое научное сообщество рефлекторно воспроизвело ту же реакцию в отношении к научному братству, возникшему в её среде. В результате возникновения новой формы выживания научного разума, в научном сообществе произошёл настолько глубокий интеллектуально-нравственный раскол, что ни сам раскол, ни его негативные последствия не были изжиты всем ходом жизни ХХ столетия. Поэтому, на мой взгляд, в интересах духовного и научного прогресса, этот раскол необходимо подвергнуть специальному исследованию и широкому обсуждению с позиций нравственных ценностей Христианской Церкви.
     Не отдавая себе отчёта в том, что возникновение научно-интеллектуального родства людей –это исторически необходимое и спасительное явление для самой социально-исторической природы человека, официальная наука проявила себя чужеродной, бездуховной средой в отношении к родству людей по научному разуму.
     «Учёный мир, исключивший из своей среды Маркса за его революционный образ мыслей»[126] считал буквально «делом чести» игнорировать и его научного сподвижника, фабриканта Фридриха Энгельса. В соединении с пороками духовного развития предшествующих эпох, это явление учёной спеси самым негативным образом сказалось на ходе событий всего ХХ столетия.
     Между мировым научным сообществом и разработчиками теории научного коммунизма, которая была основана на глубокой научно-методологической критике политической экономии, образовалась интеллектуально-нравственная, научно-методологическая и организационная пропасть.
     В грехе всякого раскола несколько сторон, и каждая несёт свою долю вины и ответственности. На мой взгляд, в научном расколе с научным сообществом, Маркс был самым честным невольником этой социальной трагедии. Он никогда не позволял интересам политики взять верх над интересами науки, а его одержимость Прометеевым огнём определялась темпераментом и сочувствием угнетённым классам. Не щадя себя и «не страшась усталости», он взошел «по каменистым тропам» научного познания на вершину открытия естественноисторических законов движения общественных сил и на этой вершине в учёной среде естествоиспытателей природы оказался совершенно один. Среди учёных не нашлось ему подобных, способных осилить тот же путь восхождения к «сияющим вершинам» социально-исторического знания. Из всего интеллектуального сообщества только один человек оказался способным на межличностные отношения, адекватные христианской природе научного труда, и на высокую дисциплину духовной и интеллектуальной жизни. Этим человеком был Фридрих Энгельс. Вместе они проделали такой объём исследований и сделали такую массу открытий (ещё до конца не усвоенных научным разумом Земли), что этот рекорд производительности интеллектуального труда до сих пор остаётся за первым научным братством.

     Исключив научное братство Маркса и Энгельса из своей среды, мировое научное сообщество самоустранилось от научной ответственности за историческую судьбу научной теории и научной практики величайших мыслителей. Интеллектуальное пространство мира раскололось на два лагеря, осуществлявших два совершенно различных направления научной политики. Лагерь подавляющего большинства научного сообщества, находящийся на финансовом поводке государственной власти и промышленности, ограничивался экспериментальным познанием «естественной природы», а научное братство, экономическая свобода которого обеспечивалась изнурительностью двойного труда Ф. Энгельса (в промышленности и в науке), перешло на сторону угнетённого класса, определив предметом своего познания социально-историческую природу человека.Так, в рамках межклассовых отношений началась интеллектуальная война, первая мировая гражданская война умов. Поскольку этот акт грехопадения мировой науки произошёл в условиях глобализации социально-экономической жизни общества, он и определил форму, в которой протекает духовно-нравственный кризис Мира.
      Определяя виновность самого Маркса в грехе научного раскола необходимо отметить главное. Его решительность в разрыве с научным сообществом и в политическом переходе на сторону угнетённых классов не позволила ему заметить, что этой позицией он невольно опустил себя с высшей точки методологического новаторства («исторического материализма»[127]) на общий с естествоиспытателями уровень экспериментальной практики. Как и его хулители из стана официальной науки, в сфере разума Маркс оставил себя активным субъектом научного раскола и, поэтому, разделил с официальной наукой грех социального экспериментаторства [128]. Но это не даёт нам оснований сомневаться в интеллектуальной честности доктора Карла Маркса, как учёного.
     Духовная культура научного сообщества второй половины ХIХ века оказалась совершенно недостаточной, чтобы она могла содействовать возвышению даже самого лучшего подвижника науки, каким, без сомнения, был Карл Маркс. Это то объективное обстоятельство, которое не могло избавить Маркса от греха участия в мировом научном расколе.
     Жизнь научного сообщества и сейчас подчинена не научным, а зоологическим законам борьбы людей за своё выживание. Ноосферная сущность этого элитарного слоя пребывает в форме виртуальной, а не действительной реальности. Научное сообщество проявляет себя как продолжение механизмов биосферной регуляции. Функция понимания, которую научное сообщество должно проявлять во всех своих отношениях, остаётся лишь областью теоретической, но не практической деятельности учёных, поэтому на практике, вместо понимания, они, то и дело, обнаруживают нам свою зоологическую реакцию на любое проявление человеческой сущности. Маркс стал объектом именно такой реакции со стороны научного сообщества. Поэтому грех социально-исторического экспериментаторства, которым отмечена история марксизма – это нравственно-методологический грех всей мировой науки, всего научного сообщества. Это грех общей незавершённости восхождения научных сил планеты к «сияющей вершине» духовного спасения научного разума.

     Ключевой проблемой ноосферного развития человека и общества является вопрос организации управляющей системы, адекватной нашему социально-историческому развитию. Научное братство Маркса и Энгельса не имело объективных общеисторических предпосылок для решения этой проблемы. Идея объединения социальных сил, которую они закладывали в организацию «Международного товарищества рабочих»[129], не могла преодолеть ни социально-экономический раскол классов, ни раскол в самой ноосфере, поскольку сам Маркс в своих отношениях с официальной наукой оставался носителем этого раскола. Духовно-интеллектуальный раскол в элите общества ограничивал объединительную силу Интернационала рамками классовой борьбы и, тем самым, превращал Интернационал в экспериментальное орудие «частной» научной работы доктора Маркса.

     Грех изолирующего отчуждения, каким научное сообщество окружило научное братство Маркса и Энгельса, привёл к организационно-методологической патологии научного коммунизма. Эта патология лишила само научное братство Маркса и Энгельса возможности рассмотреть в зеркале мировой науки историческую сущность своего духовного единства, самим до конца осознать великую силу своего научного родства, которое ошибочно воспринималось как явление «великой дружбы». Патологическая реакция мировой науки превратила научную теорию этих мыслителей в орудие классовой борьбы, попавшее в руки политиков и тех проституирующих учёных, которые более ста лет паразитировали на международном пролетарском движении, манипулируя массовым общественным сознанием в масштабе глобальной идеологической войны.

     Из этого факта истории пора сделать вывод: чем глубже пропасть интеллектуально-нравственного, научно-методологического и организационного раскола в научной элите общества, тем дальше она удаляется от возможности исполнения своего нормального предназначения – научными, а не политическими средствами помогать индивидам и общественным институтам решать задачи управления развитием. Вместо превращения в орган решения общих проблем человечества, интеллектуальная элита сама становится проблемой, угрожающей человечеству патологией своего развития.

     Грехопадение научного разума в истории мировой психопатологии, проявившееся в отношении к личности Карла Маркса и к его научному братству с Фридрихом Энгельсом, стало вторым актом формирования устойчивой патологии в историческом развитии мирового сообщества. Под воздействием данного греха мировой науки раскол в организации мировых сил духа и разума превратился в такую пропасть, что это не могло не закончиться психопатологией Октябрьского переворота в России.

К уголовно-историческому делу по обвинению РКП/б/
в интеллектуально-нравственном изнасиловании Российской науки

      Теперь, когда мы вспомнили два тяжких мировых греха: один – в религиозной сфере человеческого духа, отягощающий совесть Римской Католической Церкви, а другой – в научной сфере человеческого духа, отягощающий совесть мирового научного сообщества, можно было бы без предисловий перейти к рассмотрению грехопадения советской науки. Вряд ли кто удивился бы тому, что в цепной реакции нравственного падения и советская наука оказалась не без греха. Но не будем торопиться.
     У советской академической науки жизнь складывалась не менее трагично, чем у мировой науки на первых порах её становления. Для грехопадения советской науки имели место не только общемировые причины, но и совершенно особые обстоятельства нашей отечественной истории. Чтобы вспомнить эти обстоятельства, нам необходимо вернуться к злодеяниям сталинского большевизма, выделить его отношения с наукой в отдельное дело и рассмотреть как самостоятельный состав преступления.
     Вполне понятно, что в правовом отношении предлагаемая мною квалификация «дела» представляется совершенно несостоятельной. Исторические отношения вообще не регулируются правом. Соответственно, нет исторического уголовного права, и нет такого состава преступления как «интеллектуальное изнасилование», но исторические деяния и злодеяния существуют. Поэтому предпринимаемая мною попытка правовой квалификации отношений сталинского режима с наукой имеет целью – отчётливо высветить суть исторического злодеяния и обратить внимание правоведов на то, что жизнь общества, имеющую историческое измерение, нельзя считать недействительной только потому, что Фемида повёрнута к Истории задом.

     В нравственном отношении, злодеяние, о котором пойдёт речь в этом разделе, полностью соответствует известному в современном уголовном праве понятию «изнасилование».
     Изнасилование – это действие, совершённое против воли или без согласия потерпевшей стороны, с применением физического или психического насилия, либо путём использования беспомощного состояния потерпевшей.

Итак, первую главу Памятной Записки мы завершили печальным результатом научного раскола в партии большевиков. Исключив научную работу, научную мысль и научного работника А.А. Богданова из партии и, вслед за этим, захватив государственную власть, большевики поставили себя, как правящую партию, в нравственно и интеллектуально сомнительное, двусмысленное положение. Партия взялась управлять строительством социализма в соответствии с теорией научного социализма, а производить ответы на каждодневно возникающие у руководящего политического разума вопросы: «ЧТО ДЕЛАТЬ?» и «КАК ДЕЛАТЬ?» было некому. У правящей партии появилось устойчивое чувство информационного голода, которое почему-то никак не удовлетворялось ни перечитыванием «Капитала» К. Маркса, ни перечитыванием «Материализма и эмпириокритизма» В. Ленина.

Чтобы выйти из неловкой ситуации, на VIII съезде РКП/б/ 18 – 23 марта 1919 года, правящий политический разум вспомнил о том, что до его прихода к власти, в России существовала Академия наук и значительное число научных работников. Потребность правящей партии в интеллектуальном обслуживании была отчётливо сформулирована и записана в Программе РКП/б/ (раздел «задач партии» вэкономической области). Воспроизведём всё, что относилось к науке без каких либо изменений:

Председатель Совнаркома В.И. Ленин успел многое сделать из того, что перечислено в пункте 9. К этому можно ещё добавить, что он позволил выехать из страны тем научным работникам, которые не приняли новую власть. Всё остальное, то есть то, что определено пунктом 8 и, сверх того, что вообще не было предусмотрено Программой партии, доделывал Сталин.

Чтобы живо представить силу потрясения, пережитого научным сообществом России, необходимо знать, что в сравнении с европейскими Академиями, Императорская Петербургская Академия наук, созданная по распоряжению Петра I, имела более комфортные условия существования. Её положение было положением содержанки, предназначенной быть украшением Российской Короны. Её не притесняли и не слишком обременяли капризами Двора. Она не проходила общую историческую школу жестокости и не была готова к испытанию 20-х – 30-х годов ХХ века.
Изложенное в пункте 8 – это прелюдия к интеллектуальному изнасилованию Российской Академии наук, которую, с одной стороны, силой, с другой – подкупом и уговорами, а с третьей – психическим нажимом, ссылкой на интересы трудового народа, стали превращать из привилегированной содержанки в «главный штаб» профессиональной интеллектуальной проституции. Интеллектуально-нравственный излом такой глубины был обусловлен двумя моментами.

     До прихода большевиков к власти, научное сообщество России, в основном, являлось сообществом естествоиспытателей, то есть серьёзные исследования были сосредоточены на процессах природы. Возникновение теории научного коммунизма было крупным событием западноевропейской, а не российской научной мысли. Поэтому марксизм изучался русской профессурой в ряду преподавания студентам высших учебных заведенийобщих достижений мировой науки. Это был так называемый «легальный марксизм». Российская профессура высшей школы не ставила перед собой никаких практических задач в связи с этим направлением научной мысли. Она не имела никакого отношения к нелегальному марксизму, который не был инструментом познания, а являлся орудием ведения классовой войны новой генерацией политиков.
     Ещё дальше от марксизма стояла Российская Академия наук. В связи с первыми достижениями научно-исторической мысли Запада, она не вынашивала никаких планов социального переустройства и не имела осознанных намерений вмешательства в ход естественноисторического процесса.
     Из этого следует, что официальная наука России не считала себя компетентной в вопросах управления историческим процессом. Поэтому, когда власть оказалась в руках представителей «нелегального марксизма», считавших себя компетентными для управления исторической самодеятельностью безграмотных масс, интеллектуальная честность требовала от каждого научного работника стать в оппозицию к научно-историческому шарлатанству большевиков. Те представители «легального марксизма», которые покинули страну, так и поступили. Те же, кто остался, кто позволил себе сотрудничество с большевиками без выяснения принципиальных для науки вопросов компетенции сторон и применяемых сторонами методов, опустились до сомнительной (в интеллектуальном и нравственном отношении) связи с сомнительной властью. В сочетании с полученными от власти льготами и сословными привилегиями – это было началом интеллектуального проституирования.

Склоняя Российскую науку к сожительству и интеллектуальному сотрудничеству, советская власть польстила самолюбию учёных, признав их компетентными специалистами в своей области. Уловив свою востребованность властью, научные работники не устояли и ответили новой власти взаимным признанием её компетентности в решении вопросов управления историческим развитием общества. Таким образом, в действие вступил второй момент интеллектуально-нравственного излома Российской науки.

Момент второй – субъективный.

     После выезда «легальных марксистов» из страны и смерти Ленина, в новой форме научного сотрудничества определились два новых субъекта. С одной стороны, это бюрократический «политический разум» Аппарата, возглавляемого недоучившимся православным семинаристом Иосифом Джугашвили, с другой – целая армия настоящих учёных, представлявших собой значительную часть мировой науки.

      Ранее мы уже отмечали, что структурным сдвигом в психопатологии большевизма было изменение отношений между Организационным Бюро и Секретариатом во главе с Иосифом Виссарионовичем Сталиным.
      В конце 1925 года Сталин отправил единственного известного большевикам учёного-социалиста Александра Александровича Богданова подальше от практической организационно-политической работы. Он предложил ему возглавить Институт переливания крови, обещая предоставить возможности для планомерной научной работы. Расчет Сталина был изуверски точен. Отказаться от этого предложения Богданов не мог по моральным соображениям, поскольку был дипломированным врачом, а общество то захлёбывалось в крови, то страдало от анемии.
     Изоляция основоположника тектологии, всеобщей организационной науки, в консервативной среде медиков, позволила Сталину без помех подменить работу Оргбюро ЦК партии бюрократической работой Секретариата, а самого Богданова, как учёного новой формации, непригодного для строительства сталинского социализма, убить тем научным методом [131], который явился интеллектуально-нравственной основой сотрудничества Российской науки с советским режимом. Речь идёт о логико-экспериментальном методе научного познания. Он органично соединил Российскую науку со сталинской диктатурой. Этот метод оказался настолько родным и подходящим для научно-политических сношений незрелой науки с дикой властью, что для самой Российской науки сделал незаметным и неосознанным её нравственное падение. Не придав должного (научного) значения акту надругательства над нею, российская наука перешла к самой развращённой форме ничем не прикрытого сожительства и интеллектуального сотрудничества с систематически насилующим её режимом.
     В связи с этим хочется заметить, что Русская Православная Церковь, которую некоторые представители русской эмиграции обвиняют в «грехе лояльного отношения к преступному режиму», ничем кроме спасения души народа не занималась. Она приняла новую власть, как исторический выбор народа и, тем самым, сохранила с ним свою духовную связь, обособленную от сталинского режима.

Это давало возможность продолжать духовное попечительство, оппозиционное власти как по духу, так и по методу. Церковь осталась единственным оплотом человечности в обезумевшем обществе. В этом отношении линия Патриарха Тихона была единственно возможной и нравственно оправданной. Поэтому я согласен с митрополитом Ташкентским и Среднеазиатским Владимиром, который в диалоге с нашими соотечественниками, представляющими Русскую Православную Церковь Заграницей (РПЦЗ), отстаивает правомерность выбора Святейшего Патриарха Тихона [132].

В отличие от Церкви, Российская наука слилась с преступным режимом и в духе, и в методе, образовав вместе с режимом единую систему насилия, как над телом, так и над разумом народов Советского Союза.
Суть логико-экспериментального, греховного метода «проб и ошибок»[133], за который, согласно Моисееву Завету, Создатель изгнал Адама из «сада Эдемского», состоит в проверке искусительных (дьявольских) предположений опытом. При этом методе требуется соблюдение «чистоты» эксперимента, то есть необходимо соблюдать следующие условия:

В случае несовпадения результатов опыта с первоначальным замыслом естествоиспытателя, эксперимент возобновляется с возрастающими затратами средств и усилий. Критерием истины является воспроизводимость эксперимента собратьями по такому же научному разуму.

Сталинские методы управления обществом отвечали всем требованиям классического научного экспериментаторства. Его опыт управления социалистическим строительством был воспроизведён кровавым ходом «культурной революции» в Китае, изуверством Пол-Потовского эксперимента в Кампучии и другими. Поэтому, в согласии с научным логико-экспериментальным методом, мы должны признать, что сама практика подтвердила научную истинность сталинских представлений о действительности. Иными словами, действительность такова, какую творит народ, сообразно замыслам главного экспериментатора. Успех всякой логико-экспериментальной практики как в отношениях с социальными объектами, так и в отношениях с объектами природы целиком определяется наличием денег, необходимых для поддержания сил экспериментаторов и для постановки любых опытов, которые могут прийти им в голову.

     Следовательно, главным и решающим элементом духовно-интеллектуального выбора, которому поддалась Российская наука, являлся доступ к государственному бюджету, который открывался её согласием на сотрудничество с большевистским режимом.
     Такова духовно-интеллектуальная основа сговора Российской науки и сталинского режима.
      Был ли в этом сговоре акт интеллектуально-нравственного изнасилования?

      На мой взгляд, был.

     Об этом говорит тот факт, что многие учёные не соглашались с режимом насилия и покидали Россию в начале 20-х годов целыми пароходами, не дожидаясь полного торжества сталинизма.
     Об этом же говорит гибель Богданова и многочисленные аресты ученых, которых система превратила в лагерную пыль.

      Однако полным олицетворением духовно-интеллектуального изнасилования Российской науки является трагическая судьба двух выдающихся учёных – братьев Вавиловых. Для доведения социального эксперимента (под названием «торжество победившего социализма») до академической «чистоты» Сталину пришлось сгноить физически в камере Саратовской тюрьмы одного из братьев, величайшего ученого биолога Николая Ивановича Вавилова, а другого – физика Сергея Ивановича Вавилова – сгноить духовно на посту Президента Академии наук СССР.

Тайная основа Сталинской системы
духовно-криминального насилия и управления

В первой главе мы напомнили, каким образом был создан Аппарат политической власти И. Сталина. Теперь необходимо раскрыть тайный механизм его духовной власти. Через систему перманентного духовно-интеллектуального насилия были пропущены не единицы, а целые поколения мозгов. Чтобы понять саму возможность возникновения и существования такого чудовищного явления, необходимо обратить внимание на то, что в сталинской системе, как и в любой системе общественных отношений,могли возникать и существовать неформальные отношения и структуры. Тайна сталинского духовно-криминального насилия[134] обусловлена неформальным статусом этого механизма власти.
Не имея родственной опоры в научном сообществе, невозможно создать действенный механизм духовного насилия над интеллектуальной элитой общества. Возникновение неформальной структуры духовного насилия и управления является тайной самого бессмертия дела Великого Сталина [135]. Это та «игла», которая, однажды вонзившись в правящий разум России, остаётся основой буквально «Кощеева бессмертия» дьявольского дела этой личности.

     Негласным институтом духовного насилия над научным разумом явился, духовный альянс Генерального Секретаря ЦК правящей партии с одним из искусственно созданных «авторитетов» Академии наук. Этот Альянс возник по психологическим законам криминального мира, то есть «по понятиям». Тот факт, что в научной среде возможна искусственная культивация «авторитетов» не является заслугой Сталина. Это нравственный порок самого научного сообщества, а опора власти на академический «криминалитет» – это бесспорная «заслуга» «Хозяина» бюрократического Аппарата.
      Окончательное оформление устойчивой формы названного духовного альянса датируется 1939 годом. Это был год избрания агронома Трофима Денисовича Лысенко действительным членом Академии наук СССР и год избрания И.В. Сталина почётным[136] членом Академии. Разумеется, духовный альянс этих людей возник и начал действовать задолго до оформления их академического членства. Оформление членства – это признак, свидетельствующий, что в стране, между Академией наук и правящей партией возник не только духовный союз двух лиц, но и сформировалась криминальная структура, социальный механизм, который следует назвать Сталинским Альянсом Секретариата ЦК правящей партии с академической мафией.
     Первоначально академическую мафию возглавлял академик-агроном Т. Д. Лысенко [137]. Это определялось значимостью сельского хозяйства в экономике страны и особым вниманием Секретариата ЦК к сельскохозяйственным наукам. Со временем, в Сталинском Альянсе менялись лица, но этот структурный элемент духовной патологии советской власти и управления существовал и злодействовал вплоть до разрушения КПСС.
     На смену Сталину приходили другие «ГенСеки», а в Академии Наук, за годы второй мировой войны, аграрную мафию существенно потеснила нарождавшаяся мафия от физики, поскольку производство вооружений и, в частности, атомного оружия изменяло в аппарате ЦК КПСС «понятие» о научном «авторитете»[138] в пользу представителей физико-математических наук.

Сталинский Альянс Секретариата ЦК КПСС с академической мафией осуществлял не только духовно-интеллектуальное насилие над личностями учёных, но и выстроил законченную систему управления всем процессом научного производства, которое было основано на тотальном духовно-интеллектуальном насилии. Подробно эта система описана Александром Исаевичем Солженицыным в романе «В круге первом»[139].

     Вся страна была не просто пронизана системой лагерного насилия, в ней была создана продуманная структура научных «шарашек» ГУЛага [140]. Это были закрытые, преимущественно опытно-конструкторские учреждения, куда специально отлавливались и где содержались мозги заключенных. Они подвергались сверхинтенсивной эксплуатации, а плоды их умственного труда обезличивались и присваивались академической мафией в качестве её интеллектуальных достижений.
     Атомная академическая мафия получала государственное информационное питание не только в виде интеллектуальной продукции, созданной трудом заключённых «шарашек», но и добытой силами внешней разведки. Это обеспечивало доводку гениальности советских академиков до общемировых научных стандартов.
     Последним достижением в формализации и, следовательно, в признании высшего статуса Сталинского Альянса Секретариата ЦК КПСС с ядерной академической мафией было регулярное «избрание» её главного «авторитета» членом Центрального Комитета КПСС, наряду с Президентом Академии наук.
     Таким образом, в официальной структуре Академии наук Сталин создал ещё и неформальный Альянс, который стал постоянно действующим неконституционным органом духовно-интеллектуального насилия и управления. Учёные получили возможность испытывать природу доступным им логико-экспериментальным научным методом, опираясь на всю мощь государственной машины, способной концентрировать огромные материальные средства и людские ресурсы общества на академические нужды, а Сталин получил неограниченную духовную власть над психикой всего советского общества, за счёт опоры на внушающую силу научного авторитета.

     Теперь, когда в нашей памяти восстановлены обстоятельства особо извращённого насилия, которому подверглась Российская наука в ходе её преобразования в советскую науку, когда в её структуре выявлено злокачественное новообразование, можно переходить к истории грехопадения, которое совершено советской наукой уже по её собственному низменному побуждению.

Итак, насилие над научным разумом, освящённое Римской Католической Церковью 17 февраля 1600 года, нашло продолжение в классово-интеллектуальной войне мирового научного сообщества с основоположниками научного коммунизма, а в большевизме насилие над научным разумом материализовалось в духовно-криминальной структуре, составленной неформальным союзом партийно-государственной власти с властью научного знания.
Следуя этой традиции, в 1983-84 годах зловещий Альянс академической мафии и Секретариата ЦК КПСС, метастазы которого пронизывали управляющие структуры всех Советских Республик, ликвидировал исследовательскую группу «Аргус» физически, повсеместными партийно-административными репрессиями. Тех, кто успел умом и сердцем сблизиться с группой «Аргус» подвергли публичному шельмованию, а общественную репутацию группы оболгали и обгадили гнусными измышлениями «ведущих учёных-обществоведов республики»[141] в партийной прессе Киргизии.

Предыстория грехопадения. Рождение «Аргуса»

Чтобы объяснить, для чего и как создавалась исследовательская группа «Аргус», осознать научно-исторический смысл её насильственной ликвидации и определить новое отношение к этому акту насилия, необходимо вспомнить мировую интеллектуальную ситуацию тридцатилетней давности.

Обрисовать её в необходимом объёме в этой Записке не представляется возможным, да и само рождение «Аргуса» очевидно требует отдельного и скорее литературного изложения, поэтому я напомню лишь некоторые моменты предыстории и обстоятельств рождения «Аргуса».

«Римский клуб»

К концу ХХ века техногенный конфликт человека и природы нарастал такими темпами, что начал тревожить многих просвещённых людей, в том числе и светлые головы крупного финансово-промышленного капитала, вложенного в транснациональные корпорации. Вступление новых наций на путь такого же экономического роста, каким прошла группа передовых наций индустриального общества, делало очевидной перспективу глобального экологического кризиса, который воспринимался и понимался всеми глобально мыслящими людьми только как техногенный конфликт индустриальной цивилизации с окружающей средой. Поэтому в 1968 году итальянский экономист Аурелио Печчеи, выражая озабоченность высоких деловых кругов неспособностью правительств и международных организаций предвидеть последствия дальнейшего экономического роста, собрал в Риме команду выдающихся учёных из многих стран. Учёным было предложено организовать работу по выявлению и оценке нарастающих проблем глобального характера, о которых раньше предпочитали не думать, поскольку забота о собственном материальном росте была несовместима с беспокойством об общих последствиях частной деятельности. Сотня выдающихся учёных, названная «Римским клубом», привлекла широкий круг известных специалистов, подготовивших несколько специальных «Докладов Римскому клубу» о наиболее тревожных тенденциях мирового развития. С помощью этих «Докладов» объединённые силы деловых кругов и авторитетных учёных стали публично выражать свою озабоченность опасным ходом событий, чтобы произвести психологическое воздействие на политиков ведущих индустриальных стран и склонить их к политике «нулевого роста»[142].

С 1975 года – шестёрка,
с 1976 года – семёрка ведущих индустриальных государств Северного полушария.

«Деловая озабоченность» финансово-промышленных кругов, усиленная финансово подогретой «научной озабоченностью» учёных, произвела достаточно сильное впечатление на политиков и широкую общественность. Чтобы поспевать за настроением деловой и научной элиты и не потерять свой электорат, главы государств также стали посвящать свои саммиты рассмотрению тревожных тенденций глобального развития и демонстрировать свою «политическую озабоченность» проблемами мирового развития. Однако декларации и резолюции этих саммитов выражали лишь общее бессилие власти и Римского клуба перед нарастающей лавиной социальных и экологических проблем [143]. Высокий уровень общей озабоченности деловых, научных и политических кругов в соединении с их же бессилием поднял волну движения «зелёных» и «антиглобалистов». Однако политика руководящих верхов образовала перед носом «антиглобалистов» фигуру из трёх форм власти – власти денег, власти знания[144]и власти силы. Эта фигура соединена общим сознанием беспомощности и бессилия перед «естественнонаучной» картиной неблагоприятного развития событий, поэтому в ней утвердилось общее понимание: «мы все в одной лодке, но беда в том, что ею никто не управляет»[145]. Отношения внутри глобального треугольника власти заслуживают отдельного рассмотрения, но я вынужден ограничить их освещение напоминанием лишь о тех моментах интеллектуальной ситуации, которые были скрыты учёными «Римского клуба» от своих нанимателей и партнёров по треугольнику глобальной власти.

О чём умалчивали учёные «Римского клуба»

1. Учёные умолчали о том, что всё, что встревожило передовую мысль деловых кругов второй половины ХХ века, всё, что было представлено ими в специальных «Докладах Римскому клубу» о тревожных тенденциях мирового развития, уже было представлено во второй половине ХIХ века в исследованиях Карла Маркса.
В качестве иллюстрации приведу одну цитату из доклада Карла Маркса, с которым он выступил 14 апреля 1856 года в Лондоне на юбилее чартистской газеты «ThePeople’sPaper»:

«Налицо великий факт, характерный для нашего ХIХ века, факт, который не смеет отрицать ни одна партия. С одной стороны, пробуждены к жизни такие промышленные и научные силы, о каких и не подозревали ни в одну из предшествовавших эпох истории человечества. С другой стороны, видны признаки упадка, далеко превосходящего все известные в истории ужасы последних времен Римской империи.
В наше время всё как бы чревато своей противоположностью. Мы видим, что машины, обладающие чудесной силой сокращать и делать плодотворнее человеческий труд, приносят людям голод и изнурение. Новые, до сих пор неизвестные источники богатства, благодаря каким-то странным, непонятным чарам превращаются в источники нищеты. Победы техники как бы куплены ценой моральной деградации. Кажется, что, по мере того как человечество подчиняет себе природу, человек становится рабом других людей, либо же рабом своей собственной подлости. Даже чистый свет науки не может, по-видимому, сиять иначе, как только на мрачном фоне невежества. Все наши открытия и весь наш прогресс как бы приводят к тому, что материальные силы наделяются интеллектуальной жизнью, а человеческая жизнь, лишённая своей интеллектуальной стороны, низводится до степени простой материальной силы. Этот антагонизм между современной промышленностью и наукой, с одной стороны, современной нищетой и упадком – с другой, этот антагонизм между производительными силами и общественными отношениями нашей эпохи есть осязаемый, неизбежный и неоспоримый факт»[146].

Склонность научного сообщества продолжать политику мировой интеллектуальной войны с Марксом превращалась в замалчивание самого факта этой войны, факта психопатологии антагонизма в развитии самой научной мысли. Это замалчивание являлось коренной причиной нравственной, методологической и организационной ущербности «Римского клуба».

2. Вторым моментом умолчания был факт полной неприспособленности существующей организации научных работ для решения научных и практических задач вывода человечества из глобального экологического кризиса. Наука, сама являвшаяся первопричиной антропогенного и техногенного конфликта человечества с окружающей средой, пыталась обращать внимание общества на пагубные тенденции мирового развития, умалчивая о пороках собственного развития.
Современная организация научных сил и её научный метод способны лишь углублять экологический кризис, давая его приблизительное описание и отслеживая параметры нарастающих пагубных тенденций. Поэтому практика «Римского клуба» адаптировала сознание человечества к биосферным ограничениям существования и развития, побуждая мировое сообщество к принятию косметических мер, направленных на придание благообразия общему процессу видовой деградации Homo sapiens.

3. Третьим моментом умолчания были научные обобщения первой половины ХХ века, выполненные Владимиром Ивановичем Вернадским, Эдуардом Ле Руа и Пьером Тейяром де Шарденом, которые открыли геологическое понимание планетарного процесса преобразования биосферы Земли в ноосферу, начиная с преобразования организации самой Науки.

Следствием отмеченных моментов умолчания явилось то, что деятельность «Римского клуба» не обеспечивала решение тех проблем, которыми этот клуб беспокоил общественное сознание.

Во-первых, «Римский клуб» не внёс принципиальных изменений в мировую интеллектуальную ситуацию, сложившуюся с середины ХIХ века.

Во-вторых, он не превратил науку в открытую организацию интеллектуальных сил, способную вывести человечество из состояния мировой войны («Bellum omnium contra omnes» – Войны всех /и каждого/ против всех).

В-третьих, «Римский клуб» не дал ни каждому человеку, ни каждому народу практического руководства к действию для человеческого выживания и развития.

В такой ситуации я счёл своим интеллектуально-нравственным долгом предпринять практические шаги к объединению интеллектуальных сил для создания принципиально новой научной организации.

По моим представлениям новая научная организация должна была не только теоретически, но и практически определить физические параметры окончательного выхода человечества в сферу разума. Это значит, что организационные основы самой научной организации должны были представлять собой физически новую социальную сущность в такой же степени, как первая социальная организация Homo sapiens физически выделила человека из животного царства.

В основе моих представлений о возможности окончательного выхода человечества в сферу разума лежали результаты открытия, сделанного в ходе совместных с Александром Ефимовичем Учителем [147] исследований спиральной структуры социально-исторического процесса. Как я уже говорил, эти исследования были начаты в советском лагере для политических заключённых в 1970 году. В январе 1971 года мне удалось раскрыть механизм первой социальной революции, которая привела к возникновению первичной (дуально-родовой [148]) организации Homo sapiens, обеспечившей начало социально-исторического развития индивидуальной разумности человека. Неоценимую помощь в моей научно-исследовательской работе оказало стечение двух счастливых обстоятельств: влияние Александра Учителя и знакомство с монографией Александра Михайловича Золотарёва, принадлежавшей библиотеке Петрозаводского Государственного Университета (Карельской АССР). Эту книгу А. Учитель не успел сдать из-за ареста. Благодаря этим обстоятельствам мне удалось раскрыть основные параметры преобразования биосферы в ноосферу в начальный момент социогенеза. Имея точные представления о параметрах входачеловеческого рода в процесс социально-исторического преобразования биосферы в ноосферу, и опираясь на исследование Александра Ефимовича Учителя по структурной периодизации социальной истории [149], мне было гораздо легче, чем Вернадскому, представить весь социальный процесс преобразования биосферы в ноосферу, вплоть до определения параметров финальной точки выхода – возникновения человечества, как социально разумного планетарного вида.
Для осуществления практических шагов к созданию новой научной организации необходимо было дополнить работу В.И. Вернадского [150] исследованием организационно-методологических основ развития науки. Это исследование, проделанное для самого себя, я завершил в основных чертах в 1978 году и пришел к выводу, что для выхода в сферу разума совершенно недостаточно «научной революции» в понимании Т. Куна [151]. Под «научной революцией» Томас Кун понимал смену «научной парадигмы», то есть всякий переворот в научных представлениях. Я же имел основания вести речь не о смене научной парадигмы, а о необходимости организационного развития науки на основе развития её научного метода [152]. Геологическая мысль В.И. Вернадского о формировании планетарного научного разума предстала передо мной не областью теоретических представлений, а практической, в физическом смысле, сферой научно-организационной деятельности людей, обеспечивающей выход в исторически новое пространство человеческого существования и развития.
Понимая, что выход в ноосферу равнозначен выходу индивидов из современного состояния мировой интеллектуальной войны человека с человеком, в своём научном общении я стал искать тех, кто был готов сообща пройти путь ускоренного саморазвития до уровня мировых (целостных) индивидов.

     Индивидуально разумных людей я вовлекал в процесс интеллектуально-нравственного саморазвития до способности силой со-знания (совместного знания), при поддержке со стороны новой организации научного труда, преодолеть психопатологию антагонизма индивидульностей, как скрытую причину мировой войны умов. Научное объединение необходимо было превратить в интеллектуально замирённую среду, проникнутую отношениями осознанного органического родства людей.
     В качестве основы такого объединения умов, я предлагал научный исторический метод, который, в сравнении с логико-экспериментальным научным методом, неизмеримо возвышает интеллектуальную организацию человеческого мозга, поскольку обеспечивает естественный синтез всего человеческого знания.
     Однако в конце 70-х – начале 80-х годов мне пришлось столкнуться с тем, что методологические достижения ХIХ века – эволюционизм и марксизм были плохо усвоены представителями естественных наук. Исключением являлись биологи, но даже они, прошедшие через советскую высшую школу, имели крайне извращённое представление о научном наследии Маркса и Энгельса и об отношении этих мыслителей к эволюционным представлениям Чарльза Дарвина.
     В стране, где марксизм был официальной идеологией, мне долгое время приходилось выступать в роли его популяризатора, настолько сильным было отчуждение людей от научного наследия Маркса и Энгельса.
      Кроме того, в сознании моих собеседников необходимо было преодолеть ограниченность техногенного понимания экологического кризиса и сформировать представление о его антропогенной сущности. Это популяризаторство отнимало уйму времени.
      В 1979 году я познакомился с биологом Евгением Дмитриевичем Прищеповым, который заканчивал аспирантуру МГУ и работал над диссертацией по биофизике. Он был первым, кто с полным пониманием воспринял мои мысли о путях преодоления интеллектуально-нравственных и методологических ограничений в способе организации современной науки, сковывающих производительные возможности индивидуального мозга учёных. К сожалению, наша географическая удалённость друг от друга сделала первоначальное общение слишком кратким. В то время я жил в г. Фрунзе, Киргизской ССР и работал учителем истории средней общеобразовательной школы, а в МГУ оказался в связи с участием в работе Всесоюзной научной конференции [153]. Во Фрунзе моё предложение было принято и поддержано физиком Сергеем Константиновичем Крыловым и математиком Георгием Геннадиевичем Мирошниченко. Первый был научным сотрудником научно-исследовательского сектора Фрунзенского Политехнического Института, а второй – вчерашним выпускником физико-математической школы. Он работал лаборантом в этом же институте и уже собрался продолжить своё образование на физико-математическом факультете Ленинградского Университета. К моменту нашего знакомства Георгий уже был готов к отъезду, собрал чемодан и приобрёл билет на самолёт.

Исследовательская группа была образована 24 августа 1980 года, и, по предложению Георгия, мы назвали её «Аргусом». Объединение произошло путём подписания предложенной мною Декларации о целях и задачах объединения, интеллектуальных принципах взаимоотношений и кооперирования интеллектуальной собственности, которая ни у одного из нас не была опубликована, но находилась в активном межличностном обороте в форме рукописей.
Таким образом, можно сказать, что в основу объединения «Аргуса» были заложены:

    Сергей Константинович Крылов был автором уникальной стенографической системы [154]. Это была максимально оптимизированная по всем физическим параметрам система русской письменности, позволявшая вести записи со скоростью речи и не нуждавшаяся в последующей расшифровке. Она основана на глубоком знании биомеханики ручного письма, и, в методологическом отношении, проделанная Крыловым работа выходила далеко за рамки изобретённой им системы стенографии.
     Георгий Мирошниченко был автором работы по математической генетике [155], которая содержала математический метод генетического прогнозирования.
Моя работа, оформленная в рукописи [156], раскрывавшей методологический принцип двухфазности и социально-исторический механизм возникновения дуально-родовой организации Homo sapiens, имела хождение среди знакомых научных работников Москвы, Фрунзе, а позднее и других городов.
     В методологическом отношении все три работы были настолько близки к человеческой природе, что давали каждому автору возможность в дальнейших исследованиях справляться с решением научных задач, требовавших синтезировать естественнонаучные и социально-исторические знания.
     24 августа 1981 года группа была утверждена Приказом № 2/40 ректора Фрунзенского Политехнического Института В.М. Журавлёва в качестве Комплексного творческого молодёжного коллектива (КТМК)[157], работающего при Институте на общественных началах. Все структуры ФПИ дружно проигнорировали приказ ректора, поэтому никаких условий для работы наша группа не получила. Отсутствие финансирования работ «Аргуса» было очевидным признаком внутренней интеллектуальной свободы членов исследовательской группы, но о мытарствах и бесправии «Аргуса» при ФПИ, о хищническом отношении научной среды к новому творческому коллективу нужно повествовать отдельно.

     Официальное научное руководство страны рассматривало форму организации научно-технического творчества молодых мозгов как компенсацию, предоставленную ей властью за ликвидацию Хрущёвым сталинской системы лагерной эксплуатации интеллектуальных заключенных. Поскольку мы не намерены были отдавать свои изобретения «научному руководству» в порядке добровольной интеллектуальной дани, нам создавали искусственные препятствия в реализации абсолютно всех разработок. Эта рутинная сторона научной жизни, расхищавшая наши силы, да и силы всех научных работников среднего и младшего звена, нас мало расстраивала, поскольку мы были нацелены на решение кардинальных задач человеческого развития и, как говорят, витали в облаках более масштабных и высоких интересов. Вопрос о дальнейшей судьбе прецедента, созданного «Аргусом» в отношениях интеллектуальной собственности, мы связывали с перспективой разрешения данного противоречия на политическом уровне.
     Как историка, меня не могло не тревожить то обстоятельство, что сталинский термидорианский[158] переворот в большевизме привёл к возникновению скрытого очага мировой духовно-нравственной патологии в развитии планетарного научного разума. Я понимал, что он затаился в недрах интеллектуальной организации советской официальной науки. Но в советском обществе нарастала критика сталинизма, и это питало надежду на окончательное избавление нашей страны от сталинского наследия. Поэтому, не обращая внимания на препоны нашей работе, с 1980 года «Аргус» проводил пионерские ноосферные исследования, предназначенные для разработки Государственного плана экологического развития страны (ГПЭРС). Исторически этот план я противопоставлял Ленинскому плану ГОЭЛРО [159]. По нашему замыслу ГПЭРС должен был решить задачу гораздо большего исторического масштаба, чем та, которую решал план ГОЭЛРО в социально-экономическом развитии отдельно взятой страны. ГПЭРС предназначался нами для вывода страны и мира из глобального экологического кризиса, за счёт новой организации интеллектуального процесса и, соответственно, за счёт выхода на качественно новый уровень развития естественнонаучных и технических знаний.
     Все желающие независимо от места и сферы профессиональной деятельности могли подключиться к направлениям нашей исследовательской мысли. Группа была совершенно открытой, а первая фаза развития «Аргуса» представляла собой организационный синтез всех областей естественнонаучных, социально-исторических и технических знаний. Упрощённо говоря, объём научного зрения «Аргуса» расширялся по мере приращения новых членов, каждый из которых представлял определённую область специального научного знания.

Работу группы я нацеливал на формирование исторического естествознания, указывая на историческую природу всякого человеческого знания и формируя представление о Науке Истории, как дисциплине всеобщего знания, вбирающей в себя и физику, первоначально, как историю физического познания мира человеком, и химию, и другие классические отрасли научного знания.
Методологический синтез классических естественных наук в историческое естествознание находился в прямой зависимости от качественного развития отношений в самой группе. До начала государственной акции по насильственной «ликвидации» «Аргуса», в качественном отношении, то есть в способности осуществлять методологический синтез научных знаний в историческое естествознание, прогрессировал только биолог Евгений Дмитриевич Прищепов. После окончания аспирантуры МГУ он был направлен на работу в закрытое научное учреждение – ВНИИ Прикладной Микробиологии. Остальные члены «Аргуса» не успели до начала репрессий преодолеть качественный барьер, отделяющий интеллектуально-нравственную организацию мозга исследователей логико-экспериментальной науки от научно-исторической организации интеллекта более высокой, исторической ступени развития Науки. Тем не менее, основатели «Аргуса» отчетливо понимали, что вся предшествующая наука – это доисторическая форма научного знания. Жажда заглянуть за качественный барьер собственного интеллектуально-нравственного развития, в виде острого желания получить научно-техническое решение ключевой задачи, была повальной болезнью членов «Аргуса». Мало терзая себя критической оценкой состояния своего духа и разума, люди шли в «Аргус» получить новую научную информацию. Советская духовная культура, вернее её хроническое отсутствие, оставляло даже основателей «Аргуса» на общем уровне пленников первородного, Адамова греха.
Сообща мы определили три естественнонаучные задачи, решение которых должно было обеспечить человечеству качественный прорыв в физическом освоении мира. Однако общий уровень научных представлений в Советском Союзе настолько страдал плохо усвоенными эволюционизмом и марксизмом, что поднимать естественнонаучное мировоззрение к высотам исторического естествознания приходилось через этап эволюционных исследований. Я был вынужден первоначально пробуждать представления об эволюционной физике, а лишь затем переходить к формированию представлений о физике исторической.
В связи с этим особого разъяснения требует история столкновения «Аргуса» с работами официальной науки по проблеме так называемого «Управляемого термоядерного синтеза» (УТС), которая являлась проблемой №1 советской ядерной физики. Наше вмешательство в эту монополию ядерной академической мафии было продиктовано моим научно-историческим знанием ошибочности и бесперспективности работ по проблеме термоядерного синтеза. Поэтому тему плановой работы «Аргуса» мы формулировали, как «Управляемый ядерный синтез» (УЯС). Поскольку «Аргус» не имел никакой материальной базы, наше вторжение на «чужую» территорию носило идейно-теоретический характер. Однако, исходившая из «Аргуса» критика подрывала веру партийно-государственной бюрократии в академический «термоядерный синтез». Это раздражало главарей ядерной академической группировки и довело советскую науку до греха физического убийства «Аргуса». Этот грех до сих пор остаётся ахиллесовой пятой всей современной физики.

день основания научно-исследовательской группы "Аргус",

Физик и изобретатель Сергей Константинович Крылов

Физик и математик Георгий Геннадиевич Мирошниченко

     Физик Сергей Константинович Крылов, сближение с которым было началом формирования «Аргуса», первым понял, что в основе моих предложений по созданию новой организации научного производства лежала и «новая физика», о которой В.И. Вернадский задумывался ещё в 1931 году [160]. В группе «Аргус» я говорил об исторической физике, но считал преждевременным публично заявлять об этой научной дисциплине, поскольку физическое состояние «Аргуса» ей не соответствовало. Группа находилась в фазе организационного синтеза,и этому состоянию соответствовало формирование представлений об эволюционной физике.
     С первых дней нашего знакомства физик С.К. Крылов признал физика и во мне. Однако я не уверен, что он до конца сознавал дистанцию, отделявшую уровень развития физических представлений, с которого нам приходилось начинать наше общение, от уровня исторической физики, который был необходим для решения трёх запланированных нами задач.
     По моим плановым прикидкам, при нормальном развитии «Аргуса», возможности исторической физики позволяли уже к 1986 году получить общетехнические решения проблем ядерной энергетики – на базе управления ядерным синтезом (УЯС), транспортных проблем – на основе управления гравитацией, а также проблем создания искусственного интеллекта на основе естественного механизма распознавания образов. Но чтобы группа обрела право на существование в официальной научной среде, в 1981 году, наше сообщение на совместном заседании кафедр энергетического факультета Фрунзенского политехнического института было ограничено изложением планов нашей работы только в эволюционном направлении создания искусственного интеллекта. Причём, чтобы быть хоть как-то понятыми, третью задачу мы вынужденно привязывали к господствовавшим в кибернетике представлениям о проблеме «распознавания образов». Доклад «Аргуса» назывался «Кооперация как способ самоорганизации программы управления». Моё видение пути создания искусственного интеллекта базировалось на началах тектологии и исторической физики. К представлениям доисторического естествознания современной физики, кибернетики и синергетики я относился, мягко говоря, критически. Но, чтобы не вызывать ещё большее раздражение со стороны сообщества учёных, об историческом естествознании приходилось молчать.
     Однако кооперацию, которую позднее реализовали созданием цепи взаимосвязанных компьютеров (в настоящее время это очень популярная сеть – Интернет), я и тогда называл «стадом ЭВМ». Поскольку в Интернете реализована зоологическая кооперация, мировая сеть не решила планетарную проблему интеллектуально-нравственного роста популяции Homo sapiens.

Сергей Константинович Крылов, мужественно сражавшийся за признание моих позиций в науке, был за это уволен из Политехнического института, а крушение советской системы, развитию которой предназначался исследовательский труд «Аргуса», вероятно заставило его усомниться в моей состоятельности в качестве исторического физика. Тем не менее, физическим фактом истории является не только моё знание пути создания научной организации, основа которой представляет собой новую в физическом отношении ступень развития вида Homo sapiens, но и то, что для ликвидации «Аргуса» одного Приказа по ФПИ было недостаточно. Советской власти понадобилось затратить большие материальные и физические силы, чтобы в угоду группировке интеллектуальных паразитов из Академии наук СССР уничтожить «Аргус». По канонам классической физики, энергетические затраты на физическую ликвидацию «Аргуса» являются экспериментальным доказательством, что советская наукократия имела дело с организованным мною качественно новым физическим процессом, управлять которым она также не приспособлена, как и процессом ядерных взаимодействий. Подавление этого процесса не ограничилось убийством; активная фаза партийно-административных репрессий, начатых в 1983 году, закончилась лишь в конце октября 1984 года, а ликвидацией очагов конфликтного «свечения» «Аргуса» партийно-административные органы занимались до 1987 года. При этом на вооружении «Аргуса» находились только шариковые авторучки для письма и две портативные пишущие машинки.

История грехопадения. Убийство «Аргуса»

Ко времени насильственной ликвидации группа «Аргус» состояла из 30 человек и переживала преобразование во Всесоюзный научно-исследовательский коллектив, существовавший вне и независимо от Фрунзенского политехнического института, где он был первоначально «зарегистрирован». Новый Приказ ректора ФПИ Владимира Михайловича Журавлёва «О ликвидации КТМК “Аргус”» ( № 2/67 от 30 сентября 1983 года) в пункте 1. предписывал: «Ликвидировать КТМК “Аргус” с 1 октября 1983 года». Как ни странно, к исполнению приказа ректора ФПИ послушно приступили все партийные и административные органы трёх Республик бывшего Советского Союза – Киргизии, Казахстана и Российской Федерации, включая и союзно-республиканские структуры КГБ СССР. Физическая ликвидация исследовательской группы «Аргус» началась 9 ноября в Москве с убийства на Ленинградском проспекте самого перспективного учёного, биолога Евгения Дмитриевича Прищепова, возвращавшегося с нашего последнего организационного совещания в г. Горьком [161]. В структурах КГБ «ликвидацию» «Аргуса» называли «профилактической работой» и она направлялась на подавление «аргусовского» научного инакомыслия в системе научно-технического творчества молодёжи (НТТМ). В СССР эта форма организации научно-технической деятельности была пристроена четвёртым блоком к трём другим формам организации советского научного производства. Первый блок составляла академическая наука, второй – отраслевая,третий – вузовская, четвёртый – НТТМ.
С точки зрения ядерной академической мафии КТМК «Аргус» «вышел из-под контроля» на 4-м уровне её информационного кормления. Работа «Аргуса» была признана «политически вредной», поскольку выделяемая «Аргусом» творческая энергия превосходила скорость её распределения по иерархическим уровням беззастенчивого академического присвоения. Операция по физической «ликвидации» проводилась всюду, где наблюдалось аргусовское инакомыслие.

     Но к концу 1984 года «профилактическая работа» перестала носить «ликвидаторский» характер. КГБ, официальные партийные и научные структуры стали направлять свои усилия на подчинение «излучающих» осколков «Аргуса» удовлетворению интеллектуальных потребностей академической мафии.
      В апреле 1986 года криминальный «почерк» действительных инициаторов и научных руководителей всесоюзной операции по «ликвидации» «Аргуса», «неожиданно» обнаружил себя в Чернобыле. Академики-«ликвидаторы» поступили с активным веществом ядерного реактора точно так же, как они поступили с членами «Аргуса». Действительным «ликвидатором» оказался Сталинский Альянс ядерной академической мафии и Секретариата ЦК КПСС. Совпадение обстоятельств и характеристик обеих операций не было случайностью. Как в одном, так и в другом случае, для советских академиков объектом подавления являлся один и тот же физический процесс – природная активность: в одном случае – творческая активность социальной организации людей, в другом – субатомная активность более простой организации вещества.
     Если сравнивать реакцию мирового научного сообщества на научное братство Маркса и Энгельса середины ХIХ века с реакцией советской официальной науки на появление «Аргуса» конца ХХ века, то, на мой взгляд, важно заметить существенное различие этих реакций. Отчуждение научного сообщества от интеллектуального родства Маркса и Энгельса было явлением идейного раскола мировых научных сил, а убийство «Аргуса» было началом агрессивного перерождения самой ткани планетарного научного разума. Это была не «холодная война» умов, которая сама по себе является выражением нравственной патологии в развитии научного разума, а начало самоуничтожения научных сил. Это была совершенно дикая, сравнимая с расизмом научная реакция на людей с новыми интеллектуальными признаками. Нравственное падение советской официальной науки на уровень зоологической реакции является прямым следствием психопатологии бездуховности науки, вообще, и частной формы извращённого способа её включения в советскую систему государственной власти и управления.
     Группа основоположников марксизма не являлась объектом охоты и агрессивной реакции учёных-«ликвидаторов». Научное наследие этой группы, при желании, может быть очищено от идеологических наслоений и научно прочитано. С «Аргусом» всё иначе. «Аргусу» не дали возможности жить и работать. Убийство «Аргуса» – это высшая форма отчуждения. Но как злодеяние, отличающееся крайней жестокостью, оно не идёт ни в какое сравнение и с ранее упомянутым грехом Римской Католической Церкви. Дело не в том, что казнь (Джордано Бруно) и убийство («Аргуса») – социально различные деяния. Дело в том, что убийство «Аргуса» – это уничтожение не отдельно мыслящего мозга, а уничтожение социального способа организации самого процесса духовно-интеллектуального развития индивидов, уничтожение способа, который являлся преодолением патологии дегуманизации научного разума, являлся выходом для мыслящего человека из подчинения диктату со стороны неодушевлённой техноструктуры.

Эксплуатация продуктов идейного распада

По внутренним «часам» саморазвития «Аргуса» он был убит в самом начале четвёртой стадии эмбрионального развития. Официальная советская наука сразу же приступила к эксплуатации идейной вытяжки из выделенного силами КГБ фрагмента его «эмбриональной» ткани.

Примечательно, что одновременно с этим социальным уродством в Подмосковье появились биологические лаборатории, которые стали проделывать то же самое с эмбриональным материалом, получаемым в результате абортов. Было налажено производство неких «омолаживающих» препаратов. В связи с этим, я должен заявить, что внутри «Аргуса» обсуждались задачи исследований ранних моментов эмбриональной эволюции не для производства зоологических технологий «омоложения», а для раскрытия существенных механизмов возникновения самой биологической эволюции. В «Программе эволюционных исследований» эта работа была предусмотрена темой «Управление жизнью», а не тематикой её омоложения. С нашей точки зрения, разработка препаратов «омоложения» – это форма рыночного шарлатанства учёных, движимых наживой. Я предполагаю, что возможным предметом плагиата из «Аргуса» могла быть искажённая информация о моём предложении использовать в решении задач управления человеческим развитием эволюционный механизм «омоложения», замеченный нашими предшественниками в эволюции гоминид. На этот механизм указывал Л.С. Берг, который ссылался на наблюдения амстердамского ученого Болька над зародышами шимпанзе и горилл [162]. На одном из собраний «Аргуса» речь шла об использовании эволюционного механизма омоложения человека, а вовсе не об использовании его эмбриональной ткани. Чтобы довести нашу мысль до изуверской практики производства препаратов «омоложения» из эмбрионов человека, как минимум, необходимо было убийство самого «Аргуса».

      Актом грехопадения советской академической науки, убившей «Аргус» не силой научного знания, а силой государственного террора, загублено и извращено множество других направлений научной работы, но я ограничу Записку напоминанием того, что относится к методологическому конфликту двух состояний в развитии физики.
     Сам «Аргус» и программа его развития представляли собой реализацию возможностей исторической физики. Эту новую научную дисциплину я понимал как основу управления развитием любых систем, на всех уровнях организации природных процессов. Старая физика, от Галилея и Ньютона до Эйнштейна и Бора, – это классическая физика[163], поскольку в её основе оставался логико-экспериментальный метод познания – это доисторическая физика. Разрушительную природу своего метода доисторическая физика осознала в 1927 году на пятом Сольвеевском конгрессе, рассматривая проблемы измерительной практики, которая страдает принципиальной неопределённостью. Благодаря Гейзенбергу неопределённость была возведена в принцип физики, а вину за такое качество своего познания переложили с больной головы на объективные обстоятельства – на корпускулярно-волновой дуализм объектов природы.
     Доисторическая физика – это детство науки. На этой ступени познания, учёные склонны глубоко вникать в пороки прибора, которым они измеряют мир, чтобы сшить ему приличный (на вкус «портного») костюмчик под названием «физическая картина мира».

Но классических физиков не волнуют пороки развития того прибора познания, который размещён в черепе между ушами и страдает болезнями, исходящими от пороков духовно-нравственной организации общества. Они предпочитают пренебрегать погрешностями в духовно-нравственной организации собственного мозга, поэтому склонны к насильственным методам познания и преобразования мира. Не вникая в социальную природу разрушительности научного метода, лежащего в основе познания природы, в 1919 году классическая физика применила в своей работе прибор, сконструированный по принципу артиллерийского орудия. Этим орудием в Кавендишской лаборатории Эрнеста Резерфорда была разрушена атомарная структура азота и обнаружено ядро атома. Так доисторический физик проник в область ядерных взаимодействий. Так родилась ядерная физика разрушения, которая уже в 50-х годах породила в научном теле нашей планеты советскую ядерную академическую мафию.
Поскольку именно эта научная группировка и её разрушительный научный метод повинны не только в убийстве «Аргуса», но и в разрушении конституционных основ всего живого, вплоть до конституционного строя Российской Федерации, дальнейшую историю «Аргуса» придётся освещать, раскрывая крупнейшее историческое деяние доисторической ядерной физики.

Физика разрушения ядра советской политической системы

Советская власть оказалась не только заложницей интеллектуального проституирования академической науки, но и заложницей самодеятельности неформального новообразования, каким стал Сталинский Альянс Секретариата ЦК КПСС с ядерной академической мафией. Поскольку дальнейшее развитие Альянса закончилось гибелью породившей его политической системы, нам необходимо рассмотреть основной момент трансформации Альянса после смерти его «Хозяина»[164], и раскрыть роль ядерной академической мафии в разрушении «ядра советской политической системы».

Развитие Сталинского Альянса при Н.С. Хрущёве.

Криминальная природа Альянса Секретариата ЦК КПСС и академической мафии, определившая неформальный статус этой структуры духовно-интеллектуального насилия, – не единственная причина, затруднявшая её распознание. Даже Н.С. Хрущёв, захвативший оставленную Сталиным политическую власть, не имел никакого понятия о существе Альянса, как одного из источников «духовной» власти «Хозяина». Хрущёв наверняка имел представление о существовании определённых отношений Лысенко со Сталиным, поскольку сам состоял с ним в таких же отношениях, но Хрущёв не мог понимать научную специфику этих отношений и, тем более, не мог понимать сущность Альянса, как исторического феномена.
Это тот случай, когда человек находится в состоянии зрячей слепоты. Дело в том, что в Альянсе инициатива могла исходить только от Сталина.

Академик Лысенко, как и вся обслуга, мог лишь угадывать вкусы и потребности «Хозяина». Поскольку Сталин прошёл школу профессиональных революционеров и стремился подражать Ленину, как вождю и теоретику партии, он действительно имел свои «теоретические» соображения. Начиная же с Хрущёва, всем партийным чиновникам их «соображения» сочинял Аппарат, в который рекрутировали людей с развитыми компилятивными навыками. Для фабрикации партийных решений по сложным вопросам Аппарат привлекал учёных и специалистов, а на основе составленных специалистами справок, Аппарат готовил «соображения» членов Политбюро и Генерального секретаря в письменном виде. Глава партии прилюдно зачитывал эту стряпню вслух. Такая практика вела к угасанию умственной деятельности в головах крупных чиновников. Хрущёв ещё обладал живыми навыками бытового мышления и поэтому мог отступать от написанного текста. У Брежнева эти способности были утрачены ещё до вступления в должность Генерального секретаря.

     Хрущёв, как современник «товарища Сталина», хотя и являлся соавтором сталинизма, в своём интеллектуальном развитии не вышел на уровень сознательного творца истории. Максимум его личных достижений составило умение сохранить собственную жизнь, а также несостоятельная попытка возвращения сталинского большевизма к «ленинским нормам внутрипартийной жизни». Такой уровень умственного развития не позволил Хрущёву распознать в альянсе Сталина с академиком Лысенко особый механизм духовной власти. Кроме того, Хрущёв не имел личной склонности к криминальным методам самоутверждения. Поэтому, став во главе партии и Секретариата ЦК, Хрущёв «не задействовал» механизм Альянса в своих отношениях с Академией наук. Лысенковская мафия, приученная ожидать инициатив «Хозяина», также проявляла инерционную пассивность. В Альянсе сложилась уникальная ситуация. Поскольку он не являлся формальной структурой, само существование Альянса находилось в зависимости от его действия, то есть наличия инициативы соответствующего свойства, с той или иной его стороны. Хрущёв не мог быть инициатором ещё и потому, что искренне, как мог, стремился к преодолению пороков сталинизма. Именно поэтому судьба Альянса попала в полную зависимость от активности академиков. Поскольку Лысенко замешкался, новая мафиозная группировка академиков выхватила из его рук сталинскую эстафету манипулирования духом и общественным сознанием. Это были проницательные люди из Отделения    физики, которые глубоко, на методологическом уровне понимали функциональную роль и силу духовной власти, которую давал Альянс товарища Лысенко с товарищем Сталиным.
      «Холодная война» и гонка вооружений постоянно предоставляли основание академикам от физики проявлять патриотическую инициативу в контактах с Секретариатом ЦК, поэтому они легко вышли на первый план текущей политики и затмили «сельскохозяйственную» мафиозную группировку Трофима Денисовича. Поскольку по своей природе Альянс был хорошо приспособлен для нужд духовно-интеллектуального террора, Альянс быстро превратил Хрущёва в объект духовной манипуляции. Академики овладели игрой на увлечённости Хрущёва ролью «выдающегося борца за мир во всём мире» и за «восстановление ленинских норм внутрипартийной жизни».
     Так, инициатива, выпавшая из рук Генсека Сталина, перешла в руки ядерной академической мафии. «Авторитетам» от физики открывался широкий простор для инициативы. Опуская подробности их идеологических козней, остановимся на главной вехе в развитии Альянса.

     В 1952 году в США было изобретено и испытано взрывное термоядерное устройство “Mike”. Год спустя такое же изобретение было испытано в СССР. Это научное достижение предоставило ядерной академической мафии возможность проявить идеологическое новаторство. «Авторитеты» получили возможность лично отличиться в глазах Хрущёва, подбрасывая ему «научные обоснования» под великое миротворчество, поэтому академики превратили термоядерную сущность изобретённого взрывного устройства в идеологию «мирного термояда» или «Управляемого термоядерного синтеза» (УТС).
     У разработчиков атомной и водородной бомбы было в ходу такое понятие как «цельнотянутая» теория или идея. Так физики определяли свою работу, которая являлась чистым плагиатом, добытым для них спецслужбами НКВД. Что касается «мирного термояда» или теории «УТС», то это чистейшее творчество наших отечественных академиков. О такой теории говорят, что она «притянута за уши», так как выражает не научное знание, а финансовые потребности «авторитетов», которые не для себя стараются, а радеют исключительно о благе отечественной науки. Поскольку это дело «святое», «за него не только родной народ не жалко ограбить, но и убить не грех». Короче говоря, «УТС» – это плод потребительской научной мысли новой академической мафии.
     Дружными усилиями академиков теория «мирного термояда» стала составной частью антимарксистской социально-экономической утопии построения «коммунизма» – общественного строя потребителей материальных благ. Согласно этой теории «неисчерпаемым источником» изобилия материальных благ должен был стать «неисчерпаемый источник» получения энергии от синтеза ядер водорода в ядра гелия в специальном энергетическом термоядерном реакторе. Эта «теория» в 1956 году была навязана Игорем Васильевичем Курчатовым малограмотному Первому Секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву.[165]     Вдохновлённый величием идей советской науки, Хрущёв в том же году повёз советского физика-атомщика в Англию, чтобы удивить мир невероятной щедростью – «рассекречиванием советской программы термоядерных исследований». Предоставив Курчатову возможность выступить в Харуэлле с докладом о советских работах по проблеме управляемых термоядерных реакций, Хрущёв хотел выяснить реакцию британских учёных, чтобы рассеять тень здорового недоверия своим академикам, которая вероятно основательно омрачала его сознание. По понятным причинам отклики цвета британской науки были положительными. Это и   толкнуло Хрущева на роковое для советской системы решение. В 1961 году спекулятивная «теория» «мирного термояда» легла в основу двадцатилетней Программы построения в СССР материально-технической базы «коммунизма»[166].
     Поскольку «теория» «мирного термояда» была «вытянута за уши» из изобретённого физиками взрывного термоядерного устройства, она успешно выполнила свою задачу – советская экономика была буквально взорвана изнутри.
     Об этой вехе истории можно прочитать в «Воспоминаниях» Андрея Дмитриевича Сахарова. Руководителем теоретических работ по магнитному термоядерному реактору в 1951 году был назначен академик Михаил Александрович Леонтович. В связи с этим А.Д. Сахаров пишет: «В 1951 году Леонтович сказал Игорю Евгеньевичу (Тамму – примечание моё – В.Б.): – Я почти убеждён, что из этой затеи ничего не получится. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы внести ясность, какой бы она ни была»[167].

     Нелишне отметить, что М.А. Леонтович «вносил ясность» 30 лет, то есть до самой смерти, наступившей в 1981 году, когда во исполнение обещания Курчатова нужно было перевести советскую экономику на «неиссякаемый источник энергии».
      Потерпев полное банкротство внутри страны, идеология «термояда» не умерла. Она хорошо зарекомендовала себя на мировом рынке идей, как эффективное маркетинговое изобретение советской ядерной мафии для выворачивания карманов налогоплательщиков самых передовых наций Европы и Америки.
     К успехам советской научной политики на мировом рынке мы ещё вернёмся, а сейчас необходимо сказать о некоторых сторонах политических интриг, проделанных ядерной мафией с Хрущёвым и с академиком А.Д. Сахаровым накануне снятия Хрущёва с высших постов в партии и государстве.

О существовании таких высоких материй, как духовно-интеллектуальная основа сталинской власти, Хрущёв мог узнать слишком поздно, да и в недостаточном для понимания объёме. Так, 10 сентября 1964 года [168], «отец советской водородной бомбы» А.Д. Сахаров написал Хрущёву письмо [169], в котором пытался «раскрыть ему глаза», указывая на «групповой», «мафиозный характер лысенкоизма» в Академии наук. Даже если Хрущёв имел возможность прочитать это письмо, он, как и любой партийный чиновник, получающий сотни писем о дрязгах и склоках в различных учреждениях и организациях страны, вряд ли бы понял, что письмо Сахарова раскрывает не дрязги академической жизни, а важнейший механизм научной политики в системе сталинского большевизма. Кроме того, сам автор письма, писавший о «мафиозном характере» одной группировки академиков, понятия не имел, что действует как слепое орудие другой группировки такого же характера.
Ядерная академическая мафия использовала политическую девственность А.Д. Сахарова «по полной программе». Академическая верхушка решала практическую задачу удержания в своих руках уже завоёванных руководящих позиций в Альянсе, а Сахаров совершенно не понимал происходящего. Совестливость Андрея Дмитриевича не позволяла ему усматривать тайную связь между такими событиями, как:

Как оказалось, способ испытания реагентов для ядерного синтеза, предложенный Георгием Мирошниченко, показался ядерным академикам подходящим для «поиска» условий нестабильности протона согласно гипотезе Андрея Дмитриевича Сахарова, из-за которой последний был подвергнут горьковской изоляции.

Повторная эксплуатация облучённых «Аргусом» «элементов»
Тайный источник технологий «повторного использования ОЯТ»[183]

     Многие члены «Аргуса», испытавшие на себе интенсивность духовно- интеллектуального научного общения, ощущали себя «в пекле творения». Это чувствовали и близкие к ним люди. Поэтому сама ликвидация «Аргуса» представляла собой разрушение созданного нами «реактора научной мысли».
     Как уже отмечалось выше, к концу 1984 года «генералы» от Академии наук и генералы от КГБ СССР осваивали приёмы перехода от репрессий, ориентированных на разрушение «Аргуса» к репрессиям, понуждающим членов «Аргуса» к индивидуальному информационному или интеллектуальному сотрудничеству как с официальной наукой, так и с КГБ в установленной форме рабской или личной крепостной духовно-интеллектуальной зависимости. Никакой новизны в этой работе для Сталинского духовно-криминального Альянса не было, кроме того, что они имели дело с «элементами» открытого интеллектуального реактора научной мысли, разрушенного «ликвидаторами».
     Опуская подробности игры ядерной мафии с осколками «Аргуса» и с А.Д. Сахаровым в 1985 – 86 годах, отмечу решающее событие этого периода, которое подстегнуло ядерную академическую мафию на ускоренное разрушение ядра советской политической системы.
     Чтобы исключить безальтернативность курса КПСС на разрушение страны «перестройкой», 8 – 10 июня 1986 года, мы с физиком Сергеем Константиновичем Крыловым предложили Альянсу исторически прогрессивный путь решения ключевых проблем развития советской науки. Обобщив накопившиеся у нас за 85-й и 86-й годы отписки Академии наук, Госкомитета по науке и технике, Госкомитета по использованию атомной энергии, Главкосмоса и Министерства финансов СССР, мы направили ряду адресатов письма [184], в которых поставили вопрос о необходимости привлечения сотрудника Физического института им. Лебедева академика А.Д. Сахарова к экспертному обсуждению научно-технических решений, произведённых «группой советских специалистов» в порядке «коммунистической (то есть, финансово независимой) научной инициативы».

В фокусе научно-технических решений «Аргуса», которые мы предлагали к «экспертному» обсуждению с Сахаровым, были общетехнические решения двух задач, относящихся к исторической ядерной физике, – это управление ядерным синтезом и управление гравитацией.
     Мы всё-таки питали надежду на то, что научная мафия должна отличаться от других криминальных группировок хоть какой-то научностью в мотивации своих деяний. Мы надеялись, что встреча с А.Д. Сахаровым, даже под надзором «авторитетов» ядерной мафии и Секретариата ЦК, позволит нам представить альтернативный (разрушению «ядер») путь решения научно-технических задач в ядерной энергетике и в социально-политическом развитии советской системы. Наше предложение могло открыть путь преодоления пороков сталинского организационно-методологического наследия в научно-технической политике Советского Союза.
     14 июня 1986 года, в моей квартире в г. Фрунзе, мы собрали осколки «Аргуса» на специальное совещание. В совещании приняли участие: гидрогеолог С.М. Правдивцев (г. Ташкент, Узбекской ССР), химик В.М. Рофман (г. Темиртау, Казахской ССР) и техник-механик Е.А. Доронина (г. Фрунзе, Киргизской ССР). Во время совещания заходил демобилизованный из армии Георгий Мирошниченко, однако, не объяснив цель своего визита, но, узнав повестку дня нашего совещания, он отказался от участия в его работе.
      Я и С.К. Крылов объяснили участникам совещания, что привлечение А.Д. Сахарова к экспертному обсуждению научно-технических решений «Аргуса», «сверху», и опыта рационализаторской и изобретательской активности Е.А. Дорониной на Камвольно-суконном комбинате г. Фрунзе, «снизу», является последним шансом конструктивного вывода советской системы научного производства из кризиса её отрыва от процесса социально-исторического развития индивидов и общества.
     Владимир Моисеевич Рофман [185] внёс предложение дополнить наше ходатайство письмом о привлечении наряду с Сахаровым иностранного эксперта американского физика Э. Фишбаха из Университета Пэрдью, поскольку была информация в печати о его экспериментах, направленных на раскрытие физической природы гравитации.

Реакция «верхов» на наше предложение была нижеследующей.

1. Место А.П. Александрова в кресле президента Академии наук занял Г.И. Марчук, ранее возглавлявший Госкомитет по науке и технике.

2. Секретарь ЦК КПСС А.Н. Яковлев, в альянсе с членом Политбюро Е.К. Лигачёвым, сформировал у Генерального Секретаря ЦК М.С. Горбачёва «новое мышление» в отношении академика А.Д. Сахарова и стал кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.

стр.104

3. Из Москвы на имя Рофмана В.М. поступило письмо на бланке Отделения общей физики и астрономии Академии наук с неразборчивой подписью «Экспертная группа ООФА АН СССР» от 28 ноября 1986 года, №11200-2175/890. В нём сообщалось, что Научный совет по физике плазмы АН СССР оставляет неизменной свою позицию в отношении научной работы «Аргуса».

4. 9 декабря 1986 года, члены Политбюро ЦК КПСС В.М. Чебриков и Е.К. Лигачёв вместе с Г. И. Марчуком, «как полагается»[186], обратились с письмом в ЦК КПСС «О предложениях в отношении А.Д. Сахарова».

5. 15 декабря 1986 года появилось соответствующее постановление ЦК КПСС.

6. 16 декабря 1986 года М.С. Горбачёв позвонил в г. Горький Сахарову, сообщил, что ему предоставляется возможность вернуться в Москву, и предложил «возвратиться к патриотическим делам»[187] .

7. 19 декабря 1986 года Г.И. Марчук приехал в г. Горький к А.Д. Сахарову говорить о его научной работе и общественной позиции. В своих воспоминаниях Сахаров записал: «Заключительная часть беседы касалась моего участия в МТР (Магнитный Термоядерный Реактор – В.Б.), проблем безопасности ядерной энергетики и предупреждения землетрясений»[188].

8. 20 декабря 1986 года центральные газеты опубликовали информацию заместителя Министра иностранных дел СССР Петровского о намерении советского руководства использовать Сахарова «на Московском направлении».

«Московским направлением» оказалась ещё более строгая изоляция Сахарова от нежелательных научных контактов [189] и форсированная ядерной мафией раскрутка политической деятельности Сахарова, направленной по прямому назначению физика-ядерщика – для разрушения «ядра советской политической системы». Остальные детали разрушения «ядра советской политической системы» широко известны, поскольку подробно освещались в средствах массовой информации.
Воспоминания Андрея Дмитриевича свидетельствуют, что никакой информации о нашей заявке на привлечение его в качестве эксперта он так и не получил и совершенно не понимал, почему научные круги интересовались его планами в отношении «термоядерного синтеза».

стр.105

Настаивая на кандидатуре А.Д. Сахарова, в письме президенту АН СССР А.П. Александрову от 8 июня 1986 года, мы писали, что «при организации экспертного обсуждения достаточно учесть различия теоретических уровней развития экспертов АН СССР и предоставить полномочия тому из Ваших экспертов, кто сам превзошёл мировой уровень развития физической мысли и вплотную подошёл к качественному перевороту в решении практических задач современной физики».
Очевидно, что наш шаг поставил ядерно-академическую мафиозную группировку перед дилеммой:

1. соединить физика А.Д. Сахарова с основными субъектами «Аргуса» в официальном научном порядке, то есть позволить ему первым преодолеть качественный рубеж в развитии современной физики, – это значит не только поставить своего интеллектуального зэка[190] на ведущую роль в новой системе отношений науки и политической власти, но и отказаться от уже взятых перед администрацией Соединённых Штатов обязательств по разрушению «ядра советской политической системы»;

2. оставить А.Д. Сахарова политической фигурой – значит до конца раскручивать прошлые достижения его логико-экспериментальной мысли о нестабильности КПСС, а исчерпав его силы в борьбе за отмену 6-й статьи Конституции СССР, оставить ядерную физику на прежнем методологическом уровне дорогостоящих забав с бесконечной делимостью элементарных частиц.

Выбор мафии показал, что её криминальные интересы стоят выше свободы познания, и она никогда и ни перед чем не остановится в осуществлении своей криминальной сущности. Питая надежду на жизнь за счёт дальнейшей эксплуатации «международного термояда» и на финансирование Соединёнными Штатами экспериментальных поисков условий нестабильности протона, мафия охотно пожертвовала той системой, на которой произросла и из которой высосала все жизненные соки. Она так и не выполнила свою «величественную задачу» – «навсегда снять с человечества заботу о необходимых для его существования на земле запасах энергии»[191].

Забегая вперёд естественного хода событий, следует отметить, что ядерная академическая мафия в научном отношении не является бесплодной. Её духовно-криминальное бытие определяет её же собственное духовно-криминальное научное сознание. Поэтому она бесплодна лишь в решении «величественных задач», но в решении задач разрушения она ограничена только финансово-экономическим состоянием социального организма, за счёт которого она удовлетворяет свои потребности. За весь период с 1984 по 2000 год, злотворческая сущность мафии заставляла её рассматривать наши предложения как возможные, но нежелательные для неё контакты с поднадзорными субъектами разрушенного ею «реактора научной мысли». Для мафиозного сознания «генералов» от ядерной физики сама мысль о возможности научно-организованных контактов с «элементами» ранее разрушенного «реактора» означала лишь решение задач повторного использования нас в тех же целях нравственно ущербной и экологически грязной эксплуатации. Поэтому научные структуры, подчинённые академической ядерной мафии, воплотили эту форму её научного сознания в разработки технологий повторного использования облучённого ядерного топлива (ОЯТ).

стр.106

Также как ядерная академическая мафия преждевременно загнала в гроб А.Д. Сахарова, она довела до самоубийства и академика-трудягу Валерия Алексеевича Легасова [192], лишив его возможности прямого научного контакта с нами (мною и С.К. Крыловым), как авторами высказанной в 1987 году «гипотезы» о физической природе взрыва 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС [193].
По вине той же самой мафиозной группировки, наша «гипотеза», опять таки, была положена не в основу совместного решения организационной задачи перехода к ноосферной практике управления процессами природы, а для продолжения заведомо кризисной, биосферной практики экспериментального исследования, то есть насилия над природными процессами. Благодаря этой «гипотезе» всё отчётливее стала выявлять себя причастность Курчатовского института к формированию разрушительной научной политики не только в финальной стадии разрушения советской системы, но и в кремлёвском перевороте 8 ноября 2001 года.

Изгнание Адамова

     Как известно, первородный грех интеллектуально-нравственного падения Адама, лежащий на каждом из нас, состоит в том, что в освоении мира мы пробавляемся животноподобным методом проб и ошибок, тайно вкушая плоды с запретного древа познания добра и зла. Также известно, что такой метод познания уже давно не пугает никого из грешников, а профессионалов он даже забавляет, поскольку им для продолжения адамова греха выделяется специальная статья в государственном бюджете или предоставляются гранты из особых общественных фондов.
     Благодаря удивительно ёмкому разъяснению Моисея о причине изгнания Адама из райского сада, каждое поколение сообразно своему духовному и интеллектуальному развитию имеет возможность осознать, в чём состоит это порочное наследие, и за что Адам наказан смертью. Но вот о действительной причине события такого же масштаба, которое произошло в России 28 марта 2001 года, никто никаких компетентных разъяснений не дал. А между тем, это событие мировой истории является таким же судьбоносным для России и всего человеческого рода, каким было изгнание Адама из сада Эдемского, и оно также отмечено изгнанием Человека, Адамова Евгения Олеговича из Министерства атомной энергии Российской Федерации.
     Изгнание Адамова было узловым пунктом в решении Президента России, которое представляло собой настолько хитроумную и головоломную кадровую «рокировочку», что все, буквально с замиранием сердца, ощутили, что в Кремль вернулся дух Великого «Хозяина».

стр.107

     Одной кадровой манипуляцией Президент отправил в отставку министра обороны маршала И.Д. Сергеева, на его место назначил Сергея Борисовича Иванова, который был Секретарём Совета Безопасности, на место Секретаря СБ – бывшего министра МВД Владимира Борисовича Рушайло, на место Рушайло новым министром МВД – Б. Грызлова, принял «добровольную» отставку «ядерного министра» Е.О. Адамова, а на его место назначил Александра Юрьевича Румянцева, который до этого являлся директором Российского научного центра «Курчатовский институт».
     Не получив никаких вразумительных разъяснений о причинах и смысле кадровой перестановки, средства массовой информации целую неделю обменивались на этот счёт собственными догадками. Догадки журналистов отражали широкий диапазон общественных интересов: от наличия адамова греха в деле «продавливания» через Государственную думу законопроекта о ввозе в Россию отработавшего ядерного топлива и причастности Адамова к неким «коррупционным скандалам» до обвинений в «излишней активности при пробивании иранских ядерных сделок». По мнению журналистов, активность Адамова в отношениях с Ираном была неуместна в тот момент, когда Администрация В.В. Путина стремилась к наведению мостов «единства» с Соединёнными Штатами. Поскольку домыслы журналистов «за живое» никого не задели, авторы догадок поняли, что в нашей элите чувствительных мест не осталось, и благополучно забыли вопрос, который как будто и не волновал ни журналистов, ни широкую общественность.
      Напоминать об этом событии меня побуждает только то обстоятельство, что история изгнания Адамова открывает лицо истинного вершителя исторических судеб народов Российской Федерации и всего человеческого рода.

     Компетентные разъяснения смысла этой комбинации должен был дать академик Н.Н. Моисеев, поскольку, как уже отмечалось, он взял на себя роль Моисея эпохи глобального экологического кризиса. Но, во-первых, Моисеев не дожил до этого великого момента, а во-вторых, даже если бы он высказался на сей счёт, нам было бы трудно поверить академику в связи с тем, что с 1997 года он был одержим логическим парадоксом «россиянина “лжеца”». Что касается Президента Путина, то он сразу же заявил журналистам российского телевидения, что Евгений Олегович сам объяснит общественности свою отставку, и добавил – «если понадобится». Е.О. Адамов разъяснений не дал. Значит тем, кто его изгонял из Минатома, это «не понадобилось». Всем остальным отвечать на недоумённые вопросы журналистов не положено.
     Общественность до сих пор не получила разъяснений о действительных причинах изгнания Адамова. Но прежде чем предложить свой ответ на забытый журналистами вопрос, я должен заметить, что для выяснения истины средства массовой информации формулировали вопрос по аналогии с содержанием общеизвестного дела об изгнании Адама. То есть, выясняли, за какую провинность изгнали Адамова. Разумеется, между Адамом и Адамовым гораздо больше общего, чем просто человеческое сходство. Однако даже при очевидном сходстве, постичь истинный смысл “последнего исторического события”[194], так сказать, проникнуть в него от «альфы» до «омеги» можно лишь тогда, когда будет выявлено различие в содержании дел Адама и Адамова. Поэтому, прежде всего, необходимо иметь в виду, что у инициаторов изгнания Адамова из Минатома и у Создателя совершенно разные мотивы.

стр.108

     Евгения Адамова изгнали не «ЗА ЧТО?», а «ПОЧЕМУ?». В ожидаемый учёными “последний день истории” «академический генералитет»[195]решал вопрос не о вине Человека в раскручивании возможностей нашей ядерной отрасли на мировом рынке ядерных отходов, а о целевом назначении доходов Минатома. То есть вопрос решался конкретно: КТО БУДЕТ РАСХОДОВАТЬ ДЕНЬГИ ?
     Но это не значит, что автором дьявольского замысла об изгнании последнего Человека из Минатома мог быть Президент Путин. Эта сфера не имеет никакого отношения к компетенции Президента Путина. Точнее, она имеет отношение к его некомпетентности в вопросах научной политики. Действительного Автора кадровой комбинации с перемещением действующих фигур на «игровом поле Президента» с выбросом «отработавшего ядерного министра», раскрывает само назначение новым министром А.Ю. Румянцева – академика, имеющего репутацию физика-экспериментатора.
     При Евгении Олеговиче Адамове доходы Минатома расходовало Правительство РФ. Но когда речь зашла о больших доходах от реализации коммерческой идеи учёных-ядерщиков, а идея состояла в желании зарабатывать на «неограниченном» ввозе в страну ядерных отходов, когда единственным препятствием для осуществления грандиозного «научного» проекта оставалось сопротивление фракции «Яблоко» в Государственной Думе, медлить уже было нельзя. Ядерная академическая мафия уже не могла оставлять контроль над Минатомом в руках Правительства. Не взять власть в свои руки значило бы не только позволить родному Правительству систематически проносить ложку мимо рта ядерной академической мафии, но и саму ядерную политику отдать в ведение «некомпетентных» в ядерных делах думских законодателей и подконтрольного им Правительства.
     Владимир Владимирович Путин, озабоченный критическим социально-экономическим и экологическим положением России, фактом её отставания от передовых наций, сам невольно выдал тех, кто подготовил для него дьявольскую кадровую «рокировочку». В первых числах апреля 2002 года, выслушивая М.М. Касьянова о намерениях Правительства, В.В. Путин был явно раздражён тем, что ему нечего сказать в очередном послании Федеральному Собранию. Поэтому он не удержался и стал публично пенять Правительству на явную недостаточность представленных Касьяновым планов для вывода страны из состояния кризисного развития. В.В. Путин прямо заявил, что у Правительства должны быть более «амбициозные планы». Это значит, что ранее Президенту дали понять, что существуют более «амбициозные» подходы к решению проблем страны. Единственным источником такой информации для Президента может быть связь спецслужб с академической мафией, которая за десятилетие кадровой чехарды в Аппарате Совета Безопасности восстановила   функциональную структуру неформальных связей сталинского духовно-криминального Альянса.

стр.109

Академическая мафия в своих грандиозных планах развернула перед Президентом извращённую форму идей исследовательской группы «Аргус» не только в форме Моисеевского плана «ГОЭЛРО-2», замешанного на эко-фашистской теории «коэволюции», но и на планах экспериментальных работ «Курчатовского института». Руководство этого рудимента сталинской научной школы, пробавляясь плагиатом из тайных источников информации, воспользовалось научной некомпетентностью молодой поросли патриотически настроенных работников спецслужб России, чтобы не только продолжать морочить голову молодым политикам старыми баснями о скором качественном прорыве в физике, но и превратить их в своё слепое орудие.
Также как в своё время Н.С. Хрущёв вместе со всем советским народом был обманут «термоядом» и остался с дыркой от «бублика» гигантских тороидальных камер для удержания горячей плазмы, так и Аппарат Президента Путина оказался тем «лохом», которого буквально за нос провела криминальная шайка академиков. Пойдя на поводу у ядерной академической мафии, Аппарат Совета Безопасности оказался инструментом установления в России нового тоталитарного эко-фашистского режима преступной мафиозной группировки академиков, которые промышляют на научной некомпетентности государственных чиновников и народа. Пятьдесят лет эта шайка нагло утверждала, что для качественного прорыва в физике им не хватало только денег. Теперь они считают, что им не хватает не только денег, но и самой политической власти.

Исторический смысл ноябрьского переворота в Кремле

От «Великого Октября» до «…(?) Ноября»

«От великого до смешного один шаг». Эта великая мысль принадлежит великому человеку, который сумел не сделать смешной шаг и остался Великим. Его мысль утвердилась в нашем языке, а следовательно, и в нашем сознании не только в качестве крылатого выражения, но и в качестве выстраданной истины. Однако дать такое определение историческому смыслу нашего исторического шага от Октября 1917 до Ноября 2001 года нельзя, поскольку смешной финал наших столетних мучений явится общей трагедией россиян и всего человечества, а назвать Ноябрь трагикомическим – это значит исказить не только крылатую фразу, но и историческую истину. Поэтому окончательное определение даст сама историческая практика, а я выскажу лишь субъективные оценки на этот счёт.

Каким будет исторический шаг России, зависит от отношения россиян и мирового сообщества к вопросу о научно-историческом решении Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации.
В связи с этим, необходимо напомнить три момента:

1. духовно-нравственная и интеллектуальная патология Октябрьского переворота 1917 года, которая рассматривалась нами в Главе 1, является основной предпосылкой духовной контрреволюции, как преобладающей тенденции в духовном состоянии России ХХ столетия;

стр.110

2. начало духовной контрреволюции было отмечено закреплением в 1939 году действительного членства в составе Академии наук СССР неформального духовно-криминального Альянса Секретариата ЦК КПСС с академической мафией;

3. победа духовной контрреволюции отмечена Ноябрьским государственным переворотом 2001 года. Эта победа завершила духовную контрреволюцию в России.

Впервые в мировой истории тихо завершилась тихо начатая духовная контрреволюция. Она самым непосредственным образом связана с мировым, планетарным процессом роста научного разума.
      Кремлёвский государственный переворот вывел Президента Российской Федерации из подчинения Конституции и подчинил политическую власть Президента научной политике Совета новых большевиков «по науке и высоким технологиям». Таким образом, в России установлена принципиально новая форма власти – криминальная наукократия.
      То, что с 1939 года существовало де-факто, Указом Президента России от 8 ноября 2001 года стало существовать де-юре, обрело узаконенную политическую форму. Это важнейшее политическое завоевание сталинизма в России.
     62 года народы России находились под тайным духовно-криминальным гнётом неформального Сталинского Альянса, существование которого определялось наличием порочных политических и научных инициатив. Отныне этот порок превратился в структурно оформленную психопатологию власти и управления, которая обеспечивает устойчивое злокачественное перерождение всего социального организма Российской Федерации.
     Государственный переворот в Кремле узаконил организационную форму, передающую политическую власть из рук народа в руки проводника научной политики экологического фашизма. Диктатура нового органа власти исключает действие правовых институтов [196], лишает разум Президента и народов России права на свободное развитие, права на духовно-интеллектуальный рост, права выхода в сферу разума.
     Вместо научно-исторического решения Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации, в социальной организации духовного и интеллектуального процесса России окончательно взяла верх бюрократическая научная структура, отцами которой являлись недоучившийся православный семинарист Иосиф Сталин и малограмотный академик Трофим Лысенко. Большевики из «Совета при Презизиденте РФ по науке и высоким технологиям» остаются продолжателями их дела, поскольку при всём своём желании не могут ни мыслить, ни действовать иначе, кроме как принимая бездуховные и безнравственные решения. Это определяется не личными качествами членов Совета, а структурной патологией как в организации Академии наук, так и в форме её включения в систему государственной власти и управления.
     Всякий новый орган государственной власти с момента своего появления обретает силу самосохранения. Он сам создаёт для себя основания для своего постоянного существования. Если создаётся государственная структура по борьбе с наркоманией, значит наркомания обретает статус государственной функции. Превращение неформальной духовно-криминальной структуры в формально закреплённый атрибут президентской власти России означает, что эта структура будет действовать (злодействовать) на постоянной основе, не только при наличии нравственно порочных политических и научных инициатив, но и при их отсутствии.

стр.111

     Достаточно вспомнить, с чего начинал Секретариат во главе с Генеральным Секретарём ЦК «товарищем Сталиным». Через несколько лет из простого органа делопроизводства вырос мощнейший аппарат производства расстрельных дел.
     Пережитые Россией и миром 62 года, в течение которых духовный атрибут сталинской власти существовал тайно и лишь по ночам и пофамильно отстреливал людей, а народы подвергал насильственной депортации, покажутся нам самым счастливым периодом нашей истории. Воцарившись в Кремле, духовный орган сталинизма развернёт всю силу высоких технологий, в сравнении с которыми Сталин и Лысенко окажутся сущими ангелами.

     Таким образом, государственный переворот в Кремле, завершивший духовную контрреволюцию, превратил Россию из авангарда мирового духовно-нравственного кризиса в эпицентр психопатологии, закрепивший эту болезнь структурно и юридически в планетарном разуме землян.
     Исторический смысл необольшевистского переворота можно оценить по его исторической форме и по его исторической функции.

1. По форме необольшевистский переворот является диаметральной противоположностью большевистского переворота 1917 года. Он возвратил Россию не к ленинской, а к сталинской форме большевистской диктатуры. Но если при Сталине бюрократический аппарат доминировал над академической мафией, которая в среде интеллектуальной элиты оставалась опорой Хозяина Кремля, то теперь бюрократический аппарат Кремля является орудием организованной преступной группировки академиков.

2. По функции необольшевистский переворот является диаметральной противоположностью нравственному смыслу изгнания Адама из сада Эдемского. Тем, кто вдумчиво читал Библию, известно, что изгнание Адама было наказанием за тайное, воровское познание, и это наказание имело целью поставить человека на путь осознания греха, как начала духовного спасения. У академической мафии нет ничего общего с такой целью. Изгнание Евгения Адамова из Минатома с помощью понуждения к добровольной отставке имело целью не изменить его научные убеждения, а всего лишь заставить освободить должность, которая понадобилась академической мафии для захвата государственной власти.
Знающим людям должно быть ясно, что принцип преемственности научного знания предполагает, что истины научного опыта не могут противоречить истинам религиозного опыта. Поэтому диаметральная противоположность факта изгнания Евгения Адамова акту изгнания Адама означает, что историческая функция государственного переворота, совершённого с помощью такого отношения к человеческой личности, не может служить целям спасения ни духа, ни разума, ни материальных условий человеческого существования, ни самой человеческой жизни.

Если в Петрограде 1917 года, Ленин называл телефон, телеграф, железнодорожные станции и мосты «в первую голову»[197] ключевыми пунктами для открытого захвата власти путём вооружённого восстания, то ключевым пунктом для тайного захвата власти в Московском Кремле 2001 года явилось изгнание Адамова из Минатома России. Это означает, что государственный переворот, совершённый в Кремле тайно и путём обмана, является не актом духовного возвышения Кремля, а его грехопадением, завершившим сталинскую духовную контрреволюцию в России.

стр.112

Взяв власть в ключевом Министерстве, организованная преступная группировка академиков вывела это ведомство из-под контроля Правительства. Тем самым, она поставила под свой контроль весь ядерный потенциал страны. Именно это планировал накануне своей смерти идеолог эко-фашизма академик Моисеев. В своих рассуждениях о «Российских ожиданиях», он рассматривал ядерное оружие как ключевой элемент современной власти, как «потенциал сдерживания». «И необходимо, – говорил Моисеев, – чтобы этот потенциал находился всегда в состоянии боеготовности. И в надёжных руках»[198].

В то время как Джордж Буш напрягал военную машину Соединённых Штатов, чтобы не допустить преступные группировки к ядерному оружию, В.В. Путин сам отдал весь ядерный потенциал России и управляющее им Министерство в их «надёжные руки». Ядерной академической мафии нет нужды отнимать у Президента пресловутый «ядерный чемоданчик», ставший теперь бутафорским символом государственной власти. Пусть себе Президент на пару с министром обороны забавляется полным набором «символов»[199].

Для академиков главным орудием власти, главной пусковой кнопкой проведения любых антиконституционных решений является сам Президент. В.В. Путин также добровольно, как и Евгений Адамов, по велению «нравственной» [200]диктатуры академической мафии, подписал Указ от 8 ноября 2001 года, устранивший его от власти в сфере принятия стратегических решений. Этим Указом Президент России признал, что решения его «Совета по науке и высоким технологиям» принимаются «большинством голосов присутствующих на заседании членов Совета и оформляются протоколом, который подписывает председатель Совета либо лицо, председательствующее на заседании Совета».[201].

Нам всем необходимо осознать, что независимо от того стал ли молодой президент России жертвой научного мошенничества или сознательно участвовал в государственном перевороте, сам государственный переворот является политическим актом духовной контрреволюции, которым изнасилован разум всех народов России одновременно.
Духовно-криминальный Альянс не просто восстановил своё влияние в России, не просто опустил Президента страны, не просто попрал её Конституцию, он совершил самый решающий переворот, масштаб и последствия которого имеют не только мировое, общеисторическое, но и геологическое измерение, определяющее гибельную участь планетарного разума в его космической эволюции.

стр.113

     Победа духовной контрреволюции в России означает, что огромная страна выбывает из мирового пространства гарантов всеобщей духовной безопасности. Более того, Россия превращается в источник угроз всеобщей безопасности, поскольку её государственная власть является проводником научной политики, направленной против социально-исторической природы человеческого разума.
     Поскольку в основе кремлёвского государственного переворота нет научно-исторического решения Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации, он совершён не на основе разума, а на основе инстинкта самосохранения академической мафии. Это тот случай, когда одержимость группы людей животным страхом потерять значимость «ведущих учёных» страны ставит на карту их азартной игры в политику не только жизнь народов России, но и способ социальной организации разума Землян, превращая разум в инструмент самоуничтожения.   Таков исторический смысл государственного переворота 2001 года. Он навсегда войдёт в историю как Кремлёвская Ноябрьская духовная контрреволюция.
     Победа духовной контрреволюции в России не беспричинна. Феномен психопатологии власти и управления – это многомерное явление. Как я уже отмечал, оно должно быть предметом монографического освещения и в настоящей Записке не может быть представлено в необходимом объёме. Учитывая это, не следует думать, что деформация в духовной и интеллектуальной организации государственной власти и управления России – это случайный сбой в Аппарате власти, вызванный пороками одной личности. После смерти Сталина работа Аппарата могла бы прийти в норму, благодаря инстинктивным реакциям всего общества. Такая тенденция наблюдалась при Н.С. Хрущёве. Однако существуют мировые причины и глубокие исторические корни психопатологии власти, которые также не получили достаточного освещения в этой Записке. Но именно мировые и общеисторические причины свели к случайности усилия советского общества по оздоровлению духовной и интеллектуальной организации государственной власти.
     Поэтому исключить мировую победу сталинской духовной контрреволюции можно лишь в том случае, если, осознав пагубность патологии нашего духовного развития, мировое сообщество найдёт в себе силы начать духовное возвышение. Для этого необходимо общее движение за возвращение Президенту России его Конституционных полномочий. Институт «научных консультантов» не должен лишать Президента России личного права в законном порядке рассмотреть научно-историческое решение Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации.
     Противоправное ущемление ноосферных прав личности на вершине государственной власти Российской Федерации противоречит пятому выводу Конференции лауреатов Нобелевской премии:

          «5. Научные знания – одна из форм власти, поэтому
         как отдельные люди, так и народы должны иметь к ним
         равный доступ».

стр.114

Мною выделено то, что касается личных прав Президента РФ, как человека и гражданина. Исключив Президента из процесса рассмотрения научно-исторического решения ЦПИБ РФ, антиконституционный «Совет» при Президенте России лишил главу государства свободы духовного и интеллектуального роста. Тем самым Совет исключил возможность ноосферного развития всем гражданам и народам Российской Федерации.
Президент России должен иметь условия для исполнения своих конституционных обязанностей публичного политика – Президента и Председателя Совета Безопасности – без ограничений его личных прав на свободное духовное и интеллектуальное развитие. Политика намеренного оглупления главы одного государства – это такое преступление против личности, которое одновременно направлено против всего человеческого сообщества.

О глобальных последствиях Ноябрьского переворота

В эпоху глобализации жизни человечества, всё, что происходит на уровне национальной организации, определяющим образом влияет на построение планетарной организации жизни. Поскольку Ноябрьский государственный переворот исключил научно-историческое решение Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации, это чревато целым рядом пагубных последствий в планетарном развитии человечества. Я напомню лишь о трёх, представляющих наибольшую опасность.

1. О последствиях Ноябрьского переворота в видовом развитии Homo sapiens.

      Сапиентизация– это не одномоментный, а длящийся процесс возникновения разумности человека, его видового признака. Поэтому этот процесс имеет две точки: точку начала возникновения разума и точку конца возникновения разума. Тейяр де Шарден назвал эти события «входом» и «выходом», обозначив первой и последней буквами греческого алфавита – «альфой» и «омегой». Механизмы двух этих событий определяют вхождение человека в разумность, и, хотя они удалены во времени, оба эти события определяют форму и планетарную (космическую) судьбу разума землян.
     В момент выхода в новое состояние разумности мы, как и наши предки в момент входа в разумность, сталкиваемся не только с ощущением «конца» прежнего состояния, не только с зоологическим чувством страха, но и с зоологическим барьером[202], один из параметров которого нам жизненно необходимо преодолеть. Но если наши предки на входе преодолели зоологический барьер бессознательно, а это был вход в разумность, то для нас это предопределило не только уже пройденный путь сапиентизации (восхождения к разуму), но и необходимость сознательного преодоления зоологического барьера на выходе. В противном случае, вместо выхода в новое состояние разумности, мы выйдем из разума.
     Механизм входа, то есть появления человека в биосфере, его видовое существование и перспективы развития принципиально отличают форму человеческого бытия от существования животных видов. Если появление и исчезновение животных видов замкнуто в биосфере Земли, то механизм появления в биосфере вида Homo sapiens отличается тем, что одновременно является его входом и в биосферу, и – в историческую форму существования – в Историю. Если существование животных видов конечно и от них не зависит, то наше существование зависит от степени овладения исторической формой нашего существования.

стр.115

     Начальная точка возникновения вида Homo sapiens является началом входа человека в исторический процесс, в который ни один животный вид без человека войти и существовать в истории не может. Исторический процесс отличается от всех природных процессов зависимостью от рефлексии[203], от способности человека к познанию и самопознанию. У животных вход в жизнь и выход из неё от формы рефлексии не зависят. Рефлексия животных настолько ограничена, что не даёт им входа в исторический процесс, в котором только и возможно обретение свободы выбора. Но, если вместо овладения историческим процессом современный учёный, представляющий доисторическую организацию интеллектуального процесса, приходит к констатации Конца истории[204], значит, своим отношением к Истории он выбирает видовую смертность человека, как форму выхода из процесса возникновения разума. Этот учёный ответственен за то, что человечество окажется несостоявшимся видом разумной жизни. Зависимость нашего видового (исторического) существования и развития от успехов познания и самопознания предоставляет человеку возможность самому определять форму выхода. Форма этого выхода может быть исторической или зоологической, бесконечной или конечной, в зависимости от формы нашего собственного отношения (человеческого или зоологического) к исторической форме нашего существования.
     В эпоху глобализации дилеммой видового существования человека является окончательное определение человеком его отношения к биосфере. Историческое отношение к биосфере отличается от зоологического – тем, что человек сам определяет, является или не является биосфера пределом его видового существования.
      Константин Эдуардович Циолковский, благодаря которому Россия открыла человечеству выход в Космос, считал, что Земля и её биосфера – это колыбель человечества. Его выбор был в пользу выхода за рамки биосферы Земли. Однако уровень его представлений о физической основе выхода, да и о самой физике как науке, был ограничен знаниями ХIХ века. Поэтому в практике исследования Космоса реактивными приборами Россия, первой открывшая космическую эру, первой же столкнулась с физической и экономической ограниченностью биосферной природы человека. Доисторическая физика, доисторическое естествознание, доисторическая форма социально-экономической организации научного производства не могут обеспечить человеку космическую форму существования.
      Вслед за Россией в Космос рванулись Соединённые Штаты и другие нации, но ни одна из них не решила фундаментальную проблему физического выхода за пределы зоологических отношений человека и биосферы.
     Сапиентное (человеческое) отношение к проблеме выбора формы выхода – это историческое отношение. В качестве формы исторического отношения Ноябрьский переворот в Кремле является выражением советской, исторически тупиковой научно-технической политики. Научная власть «Совета по науке и высоким технологиям» над Президентом Российской Федерации – это антиисторическая диктатура доисторического естествознания. Это зоологическая диктатура экологического фашизма, направленная против видовой, исторической сущности человека. Своё историческое невежество власть «Совета» превращает в «экологический императив»[205], в государственно установленный и тщательно охраняемый ограничитель видового развития человечества, в зоологический барьер на пути выхода в ноосферу.

стр.116

В 1977 году научная политика Академии наук СССР исключила публикацию и научное обсуждение статьи [206], раскрывавшей начало Истории (механизм входа). В 1983 – 84 годах убийством «Аргуса» был прерван процесс производства исторических общественных отношений новой научной организации для производства исторического естествознания. В 2000 – 01 годах научной политикой России исключено рассмотрение научно-исторического решения Центральной проблемы исторической безопасности РФ и сформирован антиконституционный орган научной власти. Таковы этапы превращения России в мировой центр, в котором государственная власть становится орудием борьбы реакционных сил доисторического естествознания с видовой (исторической) сущностью Homo sapiens в глобальном масштабе.

2. О последствиях Ноябрьского переворота в организации мировой системы власти и управления.

Я уже отмечал, что Российское государство столкнулось с проблемой духовно-нравственной организации власти и управления ещё в эпоху Патриаршества Никона. Подробнее об этом будет сказано в следующей главе. Заранее замечу, что при Никоне адекватного решения проблемы духовно-нравственной организации власти Россия не нашла.
Во второй половине ХIХ века мировой духовно-нравственный кризис поставил эту же проблему в историческую повестку дня в форме вопроса о научной политике, как основе управления историческим развитием[207]. Проблема духовно-нравственной организации власти и управления уже предстала в качестве проблемы духовно-интеллектуальной организации центральной власти не только на национальном уровне, но и на международном. Лучшие интеллектуальные силы мирового сообщества ответили на вызов эпохи разработкой теории научного социализма. Но вместо содействия росту научного знания и его нормальному развитию, официальная Россия ответила на вызов истории тем, что после взрыва в Зимнем дворце, буквально за год до трагической гибели, в феврале 1880 года Александр II провёл специальные совещания по вопросам безопасности. В итоге совещаний было принято решение о создании «Верховной распорядительной комиссии» во главе с генералом Лорис-Меликовым. По замыслу императора это учреждение «должно было иметь чрезвычайные полномочия, главным образом для борьбы с крамолой; но вместе с тем этой комиссии предоставлялось обсудить создавшееся в России нестерпимое положение и найти способ из него выйти»[208]. Как известно, Комиссия Лорис-Меликова пыталась найти выход, но так и не нашла. Россия увязла в мировой войне, искала выход в социальной революции, искупалась в крови гражданской войны, но выхода опять-таки не нашла.

стр.117

     В Главе 1. мы отмечали, что партия большевиков не смогла стать ни партией научного социализма[209], ни организатором качественного, исторического преобразования научных сил России. Поэтому власть большевиков также не справилась с решением центральной общеисторической задачи. Причина исторического банкротства большевиков состояла в том, что они осуществляли не политику своей партии, не политику научного социализма, а научную политику доисторического естествознания Академии наук, которая лишь прикрывалась марксистско-ленинской фразеологией. При этом средневековая, цеховая организация Академии наук и уровень развития производимого ею знания не были пригодны для научного управления историческим развитием общества.
     В 20-х годах ХХ века, большевизм решал проблему создания эффективного государственного управления, но не проблему духовно-нравственной организации власти, поэтому в аппарат советской власти большевизм встроил не просто порочную личность Сталина, а структурное звено психопатологии управления, рождённое гражданской войной людей внутри правящей партии. Это звено было представлено Секретариатом ЦК правящей партии [210] во главе с Генеральным секретарём.
     Администрация президента В.В. Путина также стремилась выстроить эффективную «вертикаль» государственной власти и управления, и делала это также без решения центральной исторической задачи, стоящей в повестке дня с середины ХIХ века. Поэтому в России произошёл простой возврат к сталинской структурной патологии власти и управления. Однако в развитии мировой патологии власти и управления этот шаг назад означает два шага вперёд[211].

Первым шагом формирования психопатологии власти отмечены 20-е годы ХХ века, когда метастазы структурной психопатологии управления, в лице Сталина и его Секретариата, проникли только в национальную систему власти и управления, но с первого раза они не затронули формировавшуюся мировую систему власти.
Для справки: Лига наций возникла в 1919 году. Советский Союз вступил в Лигу наций в 1934, а вышел в декабре 1939, после того, как раздел Польши между Гитлеровской Германией и Сталинской Россией вызвал возмущение в системе мировой безопасности.

Вторым шагом развития патологии отмечено начало ХХI века, когда «Совет по науке и высоким технологиям», формально возглавляемый Путиным, встраивается в мировую организацию власти и управления с той же самой духовно-интеллектуальной патологией неосталинизма.

стр.118

Субъектом возможного сопротивления проникновению неосталинизма в мировую систему власти и управления может быть Европейский Союз, но проникновение российской психопатологии осуществляется не напрямую, а через влиятельный международный альянс развитых стран Северного полушария – «Большую восьмёрку», в которой Россия обрела статус полноформатного члена.
Поскольку Россия, выстраивая «вертикаль» государственной власти и заботясь об эффективности аппарата власти, уклонилась от решения проблем общеисторической безопасности, она непроизвольно воспроизводит лишь сталинскую эффективность. В этом утверждении нет никакой натяжки. Сталинский переворот в управлении тоже не сразу стал демонстрировать свою расстрельную эффективность, а Россия уже сейчас вязнет в расширяющейся трясине своей силовой политики на Северном Кавказе. Это происходит именно по той причине, что духовно-интеллектуальная организация её власти ограничена неосталинистским научно-технологическим «Советом», который воспрепятствовал научно-историческому решению Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации (ЦПИБ РФ).
Продолжение такой научной политики чревато двумя одинаково пагубными вариантами кризисного развития.
Вариант первый – распространение структурной психопатологии российской власти на развитые страны Северного альянса;
Вариант второй – раскол «Б-8», повторяющий раскол Лиги наций, и переход мировой войны в новую фазу открытого передела мира.

Первый вариант продлевает существование эко-фашизма в России за счёт вовлечения развитых наций, а следовательно, и человечества в процесс деградации планетарного разума. Второй – грозит России, в первую очередь, и пагубен для неё тем, что в ещё более опасной для неё исторической обстановке чреват повторением трагедии вступления в «первую мировую войну».

Научно-историческое решение ЦПИБ РФ могло бы исключить оба варианта развития событий, поскольку оно структурно и функционально направлено на исправление патологии в духовно-интеллектуальной организации власти и управления как на национальном, так и на мировом уровне.

3. О последствиях Ноябрьского переворота в технологическом развитии человечества.

Взяв власть в Минатоме и установив власть «Совета по науке и высоким технологиям» в Кремле, академическая мафия устремилась к осуществлению «амбициозной» программы глобальных политических завоеваний и технологической экспансии на мировом рынке.
В связи с этим возникает вопрос, зачем учёным, вообще, нужна политическая власть, если научное знание и без того является формой власти?
Ответ: политическая власть необходима для преодоления комплекса неполноценности научного знания, для восполнения силой государства социально-исторической ущербности, которой страдает доисторическое естествознание и производимые этим знанием технологии. Такое знание и такие технологии, не имея опоры на силу государства, давно бы уступили место историческому естествознанию и новым технологиям, которые начинала производить исследовательская группа «Аргус».

стр.119

     В эпоху глобализации человечество переживает рецидив кризиса зоологических основ социальности. С первым проявлением этого кризиса столкнулось многочисленное семейство гоминид ещё перед входом в исторический процесс. Социальная драма гоминид началась в эпоху, которую в геологии называют плейстоценом, его нижнюю границу датируют примерно 3 млн. лет до н.э..   Суть кризиса социальности гоминид состояла в следующем.
Принципы построения стадной организации млекопитающих не соответствовали орудийной вооружённости гоминид, поэтому прогресс их технологий, который, с одной стороны, возвышал «людей умелых» (Homohabilis)в среде хищных млекопитающих, превращал их внутристадные отношения в арену ожесточённых внутривидовых конфликтов. Выживание вида подрывалось изнутри. Поэтому при высокой орудийной вооружённости эволюция множества видов гоминид зашла в тупик. Они вымирали.
Лидером в гонке за выживание был Sinanthropuspekinensis. Он приближался к финишной черте, за которой начинался вход в исторический процесс. Объём его мозга превышал объём мозга питекантропа; есть основания считать, что синантроп обладал зачатками членораздельной речи, применял разнообразные орудия охоты и пользовался огнём, взятым у природы (этот акт отражён в мифологии, как акт «похищения огня»). Однако вход в исторический процесс для обладателя высоких технологий был закрыт. Трагедия синантропа состояла в том, что его несомненное технологическое превосходство строилось на прогрессе умелости. В основе умелости или хабилизации(от лат. habilis– умелый) лежит элементарная рассудочная деятельность животных, которая прогрессировала в семействе гоминид в процессе их орудийной деятельности. Развитие мозга синантропа ограничивалось рамками антропогенеза, замкнутого в неизменной малочисленной стадной организации, жёстко привязанной к технологии поддержания огня.
Основу более высокой ступени в развитии мозга гоминид – сапиентизации (от лат. sapiens– разумный) составляет социогенез – процесс изменения, развития социальной организации. Синантроп не мог выйти из кризиса зоологической социальности и подняться на ступень сапиентизации из-за высокого уровня индивидуальной орудийной деятельности доминирующих в стаде самцов и жесткой зависимости остальных членов стадной организации от технологии поддержания огня.
Вход в исторический процесс был открыт не прогрессом технологий, а прогрессом в социальной организации. Только социогенез поднял антропогенез на ступень сапиентизации. Пробуждение разума, то есть возникновение внутренней умственной деятельности мозга стало возможным благодаря тому, что под воздействием социальных изменений мозг обрёл вторую постоянную функцию центральной нервной системы:
Если мышление это индивидуальная функция мозга, обслуживающая
          индивидуальную орудийную деятельность,
то  сознание (совместное знание) – вторая, коллективная функция, мозга,
          отражающая спонтанные изменения социальных   отношений
          и опыта кооперированных действий.
Взаимодействие этих функций мозга составляет основу разумности человека и обеспечивает историческое развитие человечества.

стр.120

В современную эпоху высокотехнологичные нации переживают рецидив кризиса зоологических ограничений социальной организации, аналогичный кризису, который завёл в тупик эволюцию синантропов и обрёк их на вымирание. Технологической стороной этого кризиса является зависимость социальной организации лидирующих наций от примитивных ядерных технологий, требующих такой же жёсткой социальной дисциплины, какая поддерживалась в стаде синантропов террором доминирующих самцов. Нравственно-этической стороной этого кризиса является зоологический индивидуализм учёных и неизменность основ социальной организации интеллектуального процесса, которая представляет собой не просто интеллектуальную конкуренцию, а войну, в ходе которой учёные способны убивать. Это основные препятствия, мешающие передовым нациям выйти из кризиса, который Фрэнсис Фукуяма определил как «Конец истории». В действительности, это не конец истории, а конец предыстории, то есть процесса спонтанных, независимых от воли человека, стихийных исторических изменений в формах социальной организации.
Также как синантропы были лишены возможности входа в стихийный, естественноисторический процесс, так и современные нации, лидирующие в технологическом развитии, могут лишить себя возможности выхода из современного кризиса социальной организации научных сил. Для этого им достаточно пойти по пути установления такого же режима наукократии, какой установлен в России.
Захват политической власти «Советом по науке и высоким технологиям» – это установление диктата антиисторической научной политики. Её порок состоит в том, что в основе политических решений Кремля, в основе вмешательства «Совета» в естественноисторический процесс лежат не научно-исторические решения задач управления социальным развитием, а промышленные технологии, уже внедрённые в практику, внедряемые (как например, технологии повторного использования ОЯТ) или ожидаемые технологии, которые должны появиться в ходе экспериментальных исследований природных процессов (например, исследований природы геомагнетизма). Чтобы внедрить антиисторические (античеловеческие) технологии, общество должно быть изнасиловано силой государственного принуждения.
Именно этим обусловлено «продавливание» законопроектов, инициированных Минатомом России для снятия ограничений на ввоз ядерных отходов. Именно этим обусловлен отказ Кремля от рассмотрения научно-исторического решения Центральной проблемы исторической безопасности Российской Федерации, именно этим обусловлена антиконституционная форма кремлёвского переворота, передавшего политическую власть из рук законно избранного Президента в руки антиконституционного органа власти – «Совета по науке и высоким технологиям».
Используя членство России в «Большой восьмёрке», на саммите в Генуе «Совет» добился решения о проведении в Москве в 2003 году Всемирной Конференции по климату. Эта Конференция предназначена только для использования напряжённой экологической ситуации для «продавливания» «амбициозной» программы глобальной ядерно-энергетической экспансии [212]российского Минатома.

стр.121

     Та же самая научная политика, которая привела к историческому краху советскую систему, теперь навязывается группе передовых наций Севера, чья глобальная технологическая диктатура грозит человечеству повторением опыта и видовой участи синантропов.
     Научно-техническая политика «Совета по науке и высоким технологиям» не только ограничивает духовно-интеллектуальный рост самой власти технократическим миропониманием членов «Совета», она организационно и методологически ограничивает всё научное производство страны.
     Каковы бы ни были открытия Курчатовского института, сделанные в процессе логико-экспериментального познания физической реальности, эти открытия никогда не преодолеют интеллектуальный барьер «синантропа», а его технологии никогда не станут технологиями управления процессами природы, поскольку антиисторична и организация научных работ этого учреждения, и его научная политика.
      Под властью «Совета по науке и высоким технологиям» Российская Федерация обречена на повторение исторической участи Советского Союза, а если человечество подчинится наукократической диктатуре российского образца, то цивилизацию землян ожидает повторение советского опыта несостоявшейся космической державы. Всё дело в том, что Центральная проблема ядерной физики (ЦПЯФ), в её энергетическом и транспортном аспектах, принципиально не может быть решена без предварительного научно-исторического решения Центральной проблемы исторической безопасности (ЦПИБ). Это уже доказано экспериментально. Советско-российская академическая наука, ликвидировавшая исследовательскую группу «Аргус», пыталась решить эти задачи ядерной физики без изменения научной организации и научного метода, а лишь корректируя свои исследования плагиатом из «Аргуса» и информационной эксплуатацией бывших членов этой группы. Но за 19 лет она так и не решила этих задач.
      Выход в ноосферу, «о физической реальности» которого призывал поразмыслить Тейяр де Шарден, возможен только вперёд. Физический выход в ноосферу – это вход в сознательное историческое существование, в действительную Историю, а научная политика России, определяемая Курчатовским институтом, исключает практическое овладение историей и исторической физикой.

      Таков исторический урок, который следовало бы извлечь человечеству из антропогенеза гоминид. Но прежде чем переходить к более общей проблеме усвоения уроков Истории, вернёмся к историческому опыту Русской Православной Церкви и к проблеме духовной безопасности.

______________________________________________

[124]Новоженов Ю.И. Статус-секс и эволюция человека. – Свердловск, Изд-во Уральского университета, 1991.

[125]ВЛАДИМИР, архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский. Там же, с. 46.

[126]Франц Меринг. К. Маркс и Ф. Энгельс – создатели научного коммунизма. – М., 1960, с.17.

[127]«Маркс и Энгельс в своих сочинениях больше подчёркивали диалектический материализм, чем диалектический материализм, больше настаивали на историческом материализме, чем на историческом материализме». – В.И. Ленин. ПСС, т. 18, с. 350.

[128]Научное экспериментаторство – это продолжение первородного греха зоологического познания природы путём проб и ошибок. См. (Быт. 2, 16-17; 3, 17). Маркс опустился на этот же уровень в практике управления классовой борьбой пролетариата, поскольку не имел социально-исторических предпосылок для подъёма научно-организационной работы на уровень управления производительными силами самой науки.

[129]Первый Интернационал основан 28 сентября 1864 года в Лондоне под лозунгом классовой борьбы уже опубликованного «Манифеста Коммунистической партии» – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

[130]Цитируется по Сб. «В. И. ЛЕНИН, КПСС О РАЗВИТИИ НАУКИ» – М., 1981, с. 218 – 219.

[132]ВЛАДИМИР, архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский. Слово, растворённое любовью: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II о современной России и её Церкви. – М.: Издательство Московской Патриархии, 2001, с. 134 – 138.

[133]Фридрих Энгельс: «Нам общи с животными все виды рассудочной деятельности: индукция, дедукция, следовательно, также абстрагирование (родовые понятия: четвероногие и двуногие), анализ незнакомых предметов (уже разбивание ореха есть начало анализа), синтез (в случаях хитрых проделок у животных) и, в качестве соединения обоих, эксперимент (в случае новых препятствий и при затруднительных положениях). По типу все эти методы – стало быть, все признаваемые обычной логикой средства научного исследования – совершенно одинаковы у человека и у высших животных. Только по степени (по развитию соответствующего метода) они различны. Основные черты метода одинаковы у человека и у животного и приводят к одинаковым результатам, поскольку оба оперируют или довольствуются только этими элементарными методами». – К. Маркс и Ф. Энгельс. Диалектика природы. Соч., т. 20, с. 537.

[134] Напомню лишь о социальной структуре тайного механизма сталинского духовно-интеллектуального насилия над людьми и обществом. Говорить о содержании его идеальной составляющей в данной Записке не представляется возможным.

[135]А.И. Солженицын искренне считал себя противником сталинизма, но даже после смерти Сталина он оставался его невольником, бессознательно укреплявшим исторический пьедестал Сталина. Виной этому является приверженность Александра Исаевичасталинской концепции, согласно которой сталинизм, якобы являлся логическим продолжением ленинизма. Именно это насаждал и сам И.В. Сталин в общественном сознании, поскольку вполне сознательно избрал основанием для установления своей репрессивной власти «защиту Дела Великого Ленина от врагов» «товарища Сталина». Замечу ещё раз, сталинизм – не продолжение ленинизма, а принципиально новый исторический феномен.

[136]Самым парадоксальным фактом в этом событии научной жизни является то, что «научность» трудов академика Лысенко легко опровергается по методологическим канонам академической науки. Многие честные учёные дали себе труд разоблачить Лысенко, как научного шарлатана. Следовательно, членство Т.Д. Лысенко в Академии наук не было действительным. Этого никак не скажешь об экспериментальной практике «почётного» академика И.В. Сталина. Она полностью соответствует критериям экспериментальной научности. Поэтому все попытки посмеиваться над учёностью Великого Сталина равнозначны высмеиванию самой логико-экспериментальной науки. Именно Сталин был самым действительным членом советской Академии наук, и ни один серьёзный ученый не возьмёт на себя смелость подвергать сомнению его научную состоятельность, как величайшего ученого-экспериментатора.

[137]Первым, на «групповой», «мафиозный характер лысенкоизма», указывал академик А.Д. Сахаров в письме от 10 сентября 1964 года на имя Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва.
Обзор научных дискуссий, которые использовались для физического истребления носителей разума, см. в кн. Лорен Р. Грэхэм. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. – М., 1991.

[138]А.Д. Сахаров. Воспоминания. – «Знамя», № 12, 1990. См. эпизод, раскрывающий позицию заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС Ильичёва на Собрании Академии наук в связи с выступлением А.Д. Сахарова против академика Т.Д. Лысенко.

[139]А. Солженицын. В круге первом. – М.—Кишинев, 1990.

[141] Л. Кондрашевский. Молодёжь: проблемы гражданского становления. Сквозь пелену павлиньего хвоста.— Орган ЦК Компартии Киргизии, Верховного Совета и Совета Министров Киргизской ССР – газета «Советская Киргизия» №168 (16743) от 21 июля 1984 года, с. 4.
Все остальные газеты Киргизской Республики послушно воспроизвели клеветническую статью ведущего органа КПК без комментариев.

[142]Я получил возможность выступить с публичной критикой представлений «Римского клуба» только в 1982 году в цикле лекций, прочитанных в Школе коллективного научно-технического творчества, созданной «Аргусом» в Бишкеке, а возможность высказать замечание в адрес политики «нулевого роста» в печати у меня появилась только в 1993 году – В.Бобров. М.Кабылбеков. Какими могут быть кыргызские интересы в российской Сибири? – газета “Res Publica” , Май 1993, № 17, 18, 20, 21. Это выступление повлияло на заявление Токийского саммита Б-7, проходившего в июле 1993 года. В своей экономической декларации лидеры Б-7 выразили «приверженность стратегии глобального экономического роста». Это побудило меня и М. Кабылбекова специальным «МЕМОРАНДУМОМ», опубликованным в той же газете (№ 33 (94), 17 сентября 1993), указать на недостаточность декларативных мер. Однако на большее Северный альянс был уже не способен из-за непригодности современной организации научных сил для решения проблем управления глобальным развитием.

[143] Забегая вперёд, необходимо заметить, что двадцать пять лет публичной демонстрации глобальной озабоченности верхов не прошли даром. В низах родилось и окрепло анархическое движение «антиглобалистов», стремящихся встретиться с глобальными верхами, чтобы выразить им своё глобальное возмущение их глобальным бессилием. В связи с этим, последний саммит проходил в труднодоступном для «антиглобалистов» районе Канады, а следующий саммит решено провести в непроходимой глуши России, которая с 2002 года стала восьмым полноформатным членом «Клуба Рамбуйе». Решение о проведении очередного саммита в России было принято после Кремлёвского Ноябрьского переворота, поэтому результатом российского саммита Б-8 может быть распространение сферы влияния идеологии и практики экологического фашизма в Северном полушарии.

[144] «Научные знания – одна из форм власти, поэтому как отдельные люди, так и народы должны иметь к ним равный доступ» – это один из «Шестнадцати выводов» Парижской Конференции лауреатов Нобелевской премии (от 18 – 21 января 1988) – «Курьер» ЮНЕСКО, Июнь, 1988.

[145]Robert J. Samuelson. The Loss of Confidence. – “Newsweek”, October 19, 1998, p. 4.

[148]А.М. Золотарёв. Родовой строй и первобытная мифология. – М., «Наука», 1964. (Золотарёв безвременно погиб в 1943 году).

[149] А.Е. Учитель. Структурная периодизация социальной истории. – Рязань, Рукопись 1974.

[150] В.И. Вернадский. Размышления натуралиста. Научная мысль как планетное явление. – М., Наука, 1977.

[151] Т. Кун. Структура научных революций. – М., 1975.

[152] Этот вывод я представил официальной советской науке в 1983 году, чтобы получить диплом историка. Реакция официальной науки на мою дипломную работу была составной частью репрессий, направленных на ликвидацию «Аргуса». Подробности этого эпизода см. Ю.А. Боброва. Кратко об авторе. – В конце настоящей Записки.

[153] Всесоюзная научная конференция «Ленинская теория отражения и современные проблемы гносеологии» – МГУ, 29 – 31 октября 1979 г. Конференцию открывал академик А.А. Логунов, «обкатывавший» свои весьма скромные соображения по систематизации элементарных частиц. См. отчёт в журнале «Философские науки», № 3, 1980. Информация о моём выступлении искажена, а тезисы не опубликованы.

[154] С.К. Крылов. Стенография. Теоретическое обоснование стенографической системы. – Фрунзе, Рукопись, 1978.

[155] Г.Г. Мирошниченко. Математическое представление механизмов наследования признаков при полигибридном скрещивании. – Фрунзе, Рукопись, 1980.

[156] В.А. Бобров. Возникновение социальной организации. – Кривой Рог, Рукопись, 1977.

[157] «Типовое Положение о КТМК» было разработано Госкомитетом СССР по науке и технике, Секретариатом ЦК ВЛКСМ, Президиумами Академии наук, ВСНТО и Центрального Совета ВОИР с целью интенсификации научно-технического творчества молодёжи. Утверждено постановлением этих структур 3 апреля 1979 года за № 141 – 40/12 – 40 – 5/7 – 13.

[159] После уничтожения «Аргуса» научный арсенал этой группы был превращён в наукообразную идеологию мессианского экологического шарлатанства, по образу и подобию превращения теории научного коммунизма в идеологию оглупления народов СССР. Поэтому идейный арсенал «Аргуса» в извращённой форме всплыл в сочинениях академика Н.Н. Моисеева. Его интерпретацию вопроса о «ГОЭЛРО-2» см. в брошюре «В раздумьях о будущем» – М., Издательство МНЭПУ, 1998.

[160]В.И. Вернадский. Изучение явлений жизни и новая физика (1931). Труды по философии естествознания. – М., Наука, 2000, с. 89

[162] Л.С. Берг. Эмбриональные черты в строении человека. – Труды по теории эволюции. – Л., 1977, с. 339 – 341.

[163]Хотя сами физики считают, что конец классической физике был положен появлением гипотезы квантов, которуюМакс Планк ввёл в научный оборот в 1900 году.

[164]«Хозяин» – так называли, между собой, Иосифа Сталина в его непосредственном окружении и всё население как уголовных, так и политических лагерей.

[165]См. Курчатов И.В. Речь на ХХ съезде КПСС. – Стенографический отчёт. М., 1956, с.599 – 600

[166]См. Стенографический отчёт ХХII съезда КПСС. – М., 1962

[167]А.Д. Сахаров. Воспоминания. – Журнал «Знамя», № 2, 1991, с.137.

[168]Хрущёв был снят с руководящих постов решением Президиума ЦК КПСС в октябре 1964 г.

[169]А.Д. Сахаров. Воспоминания. – «Знамя», № 12, 1990.

[170] Всесоюзная Академия Сельскохозяйственных наук имени Ленина.

[172] Из Конституции СССР 1977 года: «Статья 6. Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза, КПСС существует для народа и служит народу.
Вооружённая марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придаёт планомерный, научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма.
Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР».

[173] С публичным предупреждением об опасности злокачественного перерождения официальной советской науки первой выступила моя мама, врач Рягузова Людмила Андреевна. (Л.А. Рягузова. Проблемы науки с точки зрения врача. – Фрунзе, 1 апреля 1984, 6 стр. машинописного текста). Это был её читательский отклик на письмо академика В. Гинзбурга «Надо ли мешать диссертантам?» («Литературная газета» № 10/4972 от 7 марта 1984 г.). Отклик был направлен для публикации в редакцию «Литературной газеты», а копия в Отдел науки ЦК КПСС. Редакция оставила отклик без публикации. Промолчал и Отдел науки ЦК КПСС. Но для нашей семьи профессиональный поступок моей мамы не остался без последствий. Объектом многолетнего изощрённого третирования стала моя старшая сестра, член «Аргуса», механик по холодильным и компрессорным установкам Елена Александровна Доронина, мать двоих детей. Охота на неё и изуверские медицинские эксперименты продолжались вплоть до 20 апреля 1990 года, когда она была убита в Медпункте завода им. Ленина, вывезена с территории завода в спецмашине Медсанчасти и выброшена в Большой Чуйский Канал.

[174] Берия Лаврентий Павлович – с 1938 года народный комиссар Наркомата внутренних дел (НКВД СССР), с 1942 года политический руководитель советского атомного проекта, включавшего в себя, помимо обычных научных лабораторий и предприятий, систему эксплуатации интеллектуальных заключенных в «шарашках» ГУЛага, а также службу внешней научно-технической разведки.

[175] Формула приговора «без права переписки» означала расстрел.

[176]Токамак – тороидальная камера с магнитными катушками.

[177] См. «Россия, США и борьба за термоядерный синтез. Академик Велихов пытается воспрепятствовать разрушению международного проекта» – газета «Известия» от 7 июля 1998 года, № 122 (25222), с.1 – 2.

[178]Андрей Дмитриевич Сахаров. – Газета «Правда» № 350, от 16 декабря 1989, с. 4.

[179]Зарегистрирована в Комитете по делам изобретений и открытий под № ЮК 61084/20 от 16 апреля 1983 года, на 24 листах.

[180] Формула изобретения: «Способ испытания реагентов для ядерного синтеза, включающий операции дозирования реагента и измерения параметров реакции ядерного синтеза, отличающийся тем, что с целью обеспечения безопасности проведения испытаний, два пучка кристаллических частиц реагента заряжают и разгоняют в ускорителе в противоположных направлениях до скорости… (параметры опускаю – В.Б.), после чего пучки заряженных кристаллических частиц направляют навстречу друг другу». Авторы заявки (в алфавитном порядке): Бобров В.А., Ермолаев С.А., Крылов С.К., Мирошниченко Г.Г., Прищепов Е.Д.
Акт экспертизы, составленный 21 февраля 1983 года Экспертной комиссией Энергетического факультета Фрунзенского политехнического института, подписан доктором технических наук Акаевым А.А., к.т.н. Цыкуновым А.М., к.т.н. Арсеньевым Ю.Н. и заведующей патентным отделом Педяшевой И.А.

[181]На «Аргус» никто никаких обязанностей не возлагал и возложить не мог, поскольку наши работы не финансировались. Наша исследовательская кооперация удовлетворяла личные научные интересы своих членов.

[182]Окончательное решение об исключении членов «Аргуса» из КПСС принималось на заседании Комиссии под личным председательством члена Политбюро ЦК КПСС М.С. Соломенцева.

[184]Письма были направлены10 июня 1986 г. в Москву: Президенту АН СССР академику Александрову А.П., Директору Физического института им. П.Н. Лебедева академику Басову Н.Г., Секретарям ЦК КПСС Яковлеву А.Н. и Медведеву В.А., Председателю КГБ Чебрикову В.М., а также в г. Горький бывшему члену «Аргуса», доценту Дзержинского филиала Московского института повышения квалификации руководящих работников и специалистов Минхимпрома СССР Ермолаеву С.А.

[185] Рофман Владимир Моисеевич – 1951 года рождения, химик, инженер-технолог, работник металлургической промышленности, вступил в «Аргус» за четыре дня до начала его ликвидации (26 сентября 1983 года). Вступление в «Аргус» он мотивировал словами основателя «Римского клуба» Аурелио Печчеи – желанием практически разрешить «две самые важные в жизни вещи: как быть человеком и как жить свободным человеком». Поскольку Рофман вступил не в «Аргус», а в физический процесс его ликвидации, свободное человеческое развитие химика было исключено физически.

[186]При советской власти обращения граждан (В.А. Боброва и С.К. Крылова) в ЦК КПСС «Обращениями» не считались, как, впрочем, и сейчас мои обращения к современной российской власти не считаются действительными «Обращениями».

[187] А.Д. Сахаров. Горький, Москва, далее везде. – «Знамя», № 9, 1991, с.16. (Что подразумевал Горбачёв под «патриотическими делами» мне неизвестно, но решение – исключить научный контакт Сахарова с нами, вело лишь к разрушению общества и страны).

[189]В марте 1987 года я специально ездил в Москву, чтобы встретиться с Сахаровым и сообщить ему о нашем предложении. На мои телефонные звонки в ФИАН СССР, сотрудник В.Л. Гинзбурга, представившийся его референтом без имени, отвечал – «никто не будет ни встречаться, ни говорить по поводу Сахарова». То же самое отвечали и секретари Президента АН СССР. Личная встреча в Парткоме ФИАН(а) 27 марта 1987 года с заместителем секретаря Парткома Дёминым Анатолием Ивановичем свелась к его лживому обещанию информировать Сахарова о моём приезде. Он сказал, что «в отношении Сахарова принято решение: всё передавать ему, а он сам решает вступать ему в связь с людьми или не вступать». На законный вопрос, кем принято такое решение и почему нет ответа Директора ФИАН академика Басова и самого Сахарова на наше предложение об экспертном обсуждении научно-технических решений «Аргуса» с участием Сахарова, Дёмин А.И. высказал предположение: «Видимо не рекомендовали компетентные органы». Этот ответ понуждал считать, что в Москве Сахаров стал принимать только те решения, которые «рекомендованы компетентными органами».

[191] И. В. Курчатов. Речь на ХХ съезде КПСС. Стенографический отчёт. – М., 1956, с. 600.

[192]В.А. Легасов – заместитель директора Института атомной энергии им. И.В. Курчатова, один из практических «ликвидаторов» последствий взрыва Чернобыльского реактора. Ушёл из жизни 27 апреля 1988 года в возрасте 52-х лет.

[193]В.А. Бобров, С.К. Крылов. Письмо членам Политбюро ЦК КПСС от 30 июня 1987 года. Впервые была высказана «гипотеза» о перерождении реакции ядерного распада в реакцию ядерного синтеза в 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС.

[194]Предчувствие «Конца истории», логически вытекающего из формы собственного отношения к Истории, выразил в 1989 году американский философ Ф. Фукуяма. См. публикацию его статьи в журнале «Вопросы философии», 1990, № 3, с. 135.

[195] П.М. Горяинов. «Штаб науки» превращается в представительство московских кланов. – «Независимая газета», «Научная политика» №7 (32), 19 июля 2000. Автор публикации доктор геолого-минералогических наук (г. Апатиты, Мурманской области). Он явно не занимался исследованием исторических закономерностей развития науки в русле работ В.И. Вернадского, поэтому о пороках Академии наук, которая «остаётся типичным продуктом тоталитарной системы», он судит с позиции лишь классовых противоречий между «академическим генералитетом» и эксплуатируемыми научными работниками.

[196]Документы, отражающие влияние Сталинского Альянса на отступление органов исполнительной власти от правового порядка см. в Приложении 2.

[197]В.И. Ленин. Советы постороннего. – ПСС, т. 34, с. 383.

[198] Н.Н. Моисеев. УНИВЕРСУМ. ИНФОРМАЦИЯ. ОБЩЕСТВО. – М., 2001, с. 138.

[199]«Аргументы и факты» № 27, Июль 2002 г., с.2: «В. Путин: «Есть какие-то символы: гимн, флаг, в какой-то степени символом является и президент. Ничего с этим не поделаешь». И делать ничего не надо. Пусть президент будет символом – лишь бы не был символическим президентом». Авторы этого комментария запоздали со своим добрым пожеланием на целый год и три месяца.

[200] В понимании академика Н.Н. Моисеева, «нравственным» является следование диктату академиков, навязывающих Президенту и стране зоологическую норму поведения, так называемый, «экологический императив». См. Вступительную статью, раздел «Экологический фашизм», стр. 27 – 32, в настоящем издании.

[201]Указ Президента РФ «О Совете при Президенте Российской Федерации» от 8 ноября 2001, пункт 10.

[202] Зоологический барьер – требует специального освещения, что не входит в задачу данной Записки, но один из аспектов этого барьера будет раскрыт в третьем разделе Главы 4.

[203] Рефлексия – от лат. reflexio – отражение, обращение назад.

[204] Ф. Фукуяма. Конец истории? - «Вопросы философии», 1990, №3.

[206]Статья «Возникновение социальной организации» была сдана в редакцию академического журнала «Советская этнография» в июне 1977 года. Отказ в публикации, подписанный главным редактором Ю.П. Петровой-Аверкиевой, датирован 28 февраля 1978 г.

[208]А.А. Корнилов. Курс истории России XIX века. Историческое наследие. – М., 1993, с.369.

[209]См. раздел «Научный раскол в партии “научного социализма”», стр. 59 – 63.

[210] Патология развития этой структуры управления выражалась в том, что она подменяла работу Оргбюро ЦК, которое являлось структурным зародышем управления социально-историческим развитием общества. Однако научный раскол в партии большевиков между Лениным и Богдановым исключил дальнейшее развитие Оргбюро на основах научного социализма.

[211]Не путать с формулировкой В.И. Ленина «Шаг вперёд, два шага назад», которой в одноимённой работе 1904 года определялась ситуация внутрипартийного кризиса в момент организационно-исторического возвышения большевизма.– Ленин В.И., ПСС, т. 8, с.185 – 414.

[212]Ю.И. Корякин. Энергоглобализация – путь к гармонии? Климатическая проблема может быть решена только путём «атомизации» мирового электрорынка. – «Независимая газета», «НГ-СЦЕНАРИИ», 16 мая 2001, № 5 (61), с.9 – 10. (Юрий Иванович Корякин – главный научный сотрудник Института энерготехники Минатома России).

Тайная основа Сталинской системы духовно-криминального насилия и управления

История грехопадения. Убийство «Аргуса»

Физика разрушения ядра советской политической системы

Тайная основа Сталинской системы
духовно-криминального насилия и управления